Читаем Сорок четвертый. События, наблюдения, размышления полностью

Подспудно зрела не только революция. В подполье скрытно гола гражданская война. Действия в Боруве и Стефанувке, Жомбеце и других населенных пунктах, в которых от рук польской реакции гибли польские революционеры, известны, и смысл их ясен. Проще всего было бы сказать, что это НСЗ — польские фашисты, агентура немецкого фашизма… Однако подобный взгляд был бы, пожалуй, слишком уж прямолинеен и неточен. Руководители этих фашистов гибли в немецких лагерях, как, например, Ян Мосдорф, и не шли на службу к Гитлеру тогда, когда он был силен. Сотрудничество начиналось, когда уже вырисовывалось поражение Германии, а достигло расцвета — когда поражение было уже совсем близко. И потому разве не естественнее признать, что отличавшееся в межвоенные годы динамизмом и сохранившее силу в годы оккупации польское националистическое движение, начиная от Стронництва Народовего, через ОНР[21] — АБЦ и до Фаланги было движением подлинно польским, движением польских социально-реакционных элементов, фашиствующих, но, во всяком случае, не пронемецких. Свои цели, свою программу борьбы с польской революцией эти реакционные силы со звериной жестокостью реализовывали собственными силами, хотя время от времени пользовались как бы в порядке «заместительства» немецкими силами. Впрочем, разве некоторые особо «деликатные» акции ГК АК, которая в официальных заявлениях отмежевывалась от практики НСЗ, не напоминают в точности этой практики? Все организации польского подполья преследовали уголовных бандитов. Но приказ Бура о ликвидации бандитских групп заканчивался призывом ликвидировать руководителей и агитаторов. Что это за агитаторы в бандах грабителей? Правда, по приговорам судов АК за незаконные убийства, за репрессии в отношении членов СЛ были казнены несколько командиров разных спецгрупп и отрядов, перешедших в АК из НСЗ, из НОВ, а также из кадрового ЗВЗ. Но все же в 1943 и 1944 годах пули «лондонской» жандармерии независимо от того, из какого оружия они вылетали, безошибочно настигали именно тех членов и командиров АК или деятелей правящих партий, будь то из рядов прежней ППС, или СЛ, или демократических группировок, которые задумывались над социальным содержанием будущего освобожденной родины и поглядывали налево, в сторону ППР. Разве в Пулавском или Бельск-Подлясском, в Мехувском или Влощовском уездах старые крестьянки еще и сегодня не поговаривают о том, что больше людей умерло неизвестно от чего, чем пало в борьбе с немцами…

«Сама себя кормит» не только «обычная» война, но в еще большей степени — гражданская. Страх — плохой советчик. Рост революционных настроений вызывал страх. А страх порождал кровавое противодействие. Это, в свою очередь, усиливало ненависть. Ненависть, как и страх, рождает преступления.

Если присмотреться к жизни польской деревни, волости, уезда в условиях оккупации, эта уездная политика окажется такой далекой от дипломатического такта и политической осмотрительности переговоров, бесед, расколов и соглашений на высших уровнях! Как же там, в верхах, сублимируются и облекаются в красивые слова самые очевидные интересы, амбиции и вожделения! Как же здесь, в низах, все это упрощается, грубеет, вульгаризируется! Сколько здесь, наконец, вещей ненужных, но неизбежных! Какая мешанина реальных потребностей и случайных стремлений, мудрых планов и стихийных взрывов, сколько подлинности в стремлениях и ошибках, в страстях и надеждах, сколько человеческого в справедливой жажде и низкой зависти, в мудрой дальнозоркости и слепой ненависти. Сколько человеческого в этой людской возне!

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека Победы

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне