Сопротивленец

Через десять минут из-за деревьев показались трое немецких разведчиков в камуфлированных маскхалатах. Шли они медленно, осматриваясь и прислушиваясь. Ледков, как потом признался, даже пожалел, что кричал, имитируя сову, тем самым насторожив фрицев. Группа проходила метрах в десяти от нас, поэтому, пропустив ее, Бурят зашел им за спину, выходя на удобную позицию броска ножей, следом двинулся я — Ледков, достав свой нож. Мы медленно сокращали дистанцию, на каждом метре вражеской группы отыгрывая свои полметра, приближались к ним ближе и ближе. Уже стал чувствоваться вонючий запах давно немытого человеческого тела и пропахшей им одежды немцев. А что вы хотите, все сидят в окопах, бегут в атаку, отступают или наступают, мыться и стираться негде особо, бань под рукой нет, реки есть, но холодные, что бы даже постираться руками. Про себя подумал: "Это ж и мы так воняем, и нас, сидящих в засаде, проходящий мимо патруль сможет просто унюхать и поднять шум".

Немцы шли медленно с накинутыми капюшонами маскхалатов, что было нам на руку, все-таки капюшон, как бы гасил звуки, идущие с затылка, поэтому Буряту было проще подобраться, и, сократив дистанцию до метра, ребята шли практически четвертым и пятым номерами. Бурят, не оборачиваясь, показал идущему пятым номером Ледкову, что он возьмет последнего и предпоследнего фрица, ударив их рукояткой ножа, а дальнего должен нейтрализовать Ледков. Сделав широкий шаг, и рывком приблизившись к немцу, Бурят нанес удар по затылку и, оттолкнув падающего немца, сблизился с поворачивающимся вторым диверсантом, нанеся ему удар в висок. Одновременно с этим Ледков метнул нож. Идущий первым фриц резко обернулся на шум сзади и попытался упасть на землю, но нож летел быстрее и попал немцу в лицо, дезориентировав его. Ледков и остальные разведчики рванули к нему бегом, скрутив его, а затем и остальных.

— Вот и первые "языки", — подумал Сергей, — матерые гуси, но и на старуху бывает проруха, прошляпили они нас.

Ледков еще раз покричал пару раз филином, группа Кольцова отозвалась, значит, должны идти на соединение.

Бойцы окружили немцев, Бурят подсветил фонариком на лица немцев. Ледков смотрел на них, мысленно фиксируя детали:

— У двоих лица залиты кровью, видать рукоятки ножей хорошо разорвали кожу, даже тот, кого Бурят ударил в висок, вроде оклемался, но, судя по глазам еще "плывет", третий угрюмо смотрит на нас, матерый, сволочь.

Тихо кашлянув, Кольцов с Лосем и Вороном вышел из-за ствола дерева со словами:

— Что ж вы, парни, пленных взяли и расслабились, сейчас бы перещелкали вас, как цыплят, и, аха, "конец кина" для вас пришел бы.

— Виноват, товарищ командир, не поставил дозорных, разведгруппу взяли, хорошие маскхалаты, нам бы такие, — досадливо прошептал Ледков, — надо ж так лопухнуться, действительно, вдруг бы вторая группа немцев следом шла. Сейчас расставим.

— "Птицы" в дозор!

Осмотрев пленных, их униформу, Кольцов задумчиво посидел несколько секунд, и, вспомнив что-то, сказал:

— Похоже, это солдаты разведбатальона полка СС "Дойчланд", командир у них штурмбанфюрер СС Вим Брандт, кстати, он и участвовал в разработке этого камуфляжа. Такая форма реверсивного камуфляжа "Waffen-SS" с зелеными летними узорами с одной стороны и коричневыми осенними узорами — с другой, только в войсках СС использовались, типа их отличительная фишка. А раз "Дойчланд" тут, то это дивизия СС "Райх" против нас переброшена. Мы же с ней под Ельней сталкивались, помните ту деревню?

— Помним! — ответил Лосев. — Я все помню.

В общем, мы стояли, слушали и смотрели, а Кольцов допрашивал пленных:

— Кто из вас старший?

В ответ прошипел, как будто выплевывая слова, немец, которого ударил бурят в висок:

— Я, унтерштурмфюрер Вольфганг Шрам, старший группы. Даже, если вы меня убьете, то вы все, русские свиньи, будете уничтожены под корень!

Кольцов рассмеялся ему в лицо:

— Еще несколько месяцев и мы вас и в хвост и гриву станем гонять здесь, а позже войдем в Германию и наведем свои порядки там. А ты, может быть, в плену выживешь и все своими глазами увидишь. А сейчас я задам несколько вопросов и, если ответишь на них, то останешься жить.

— Я со свиньями не разговариваю.

— Идейный значит, аристократ в первом колене, сам-то до войны в своем деревенском хлеву коровам хвосты крутил, да за свиньями дерьмо прибирал, а сейчас целый лейтенант СС. Смотри ты, какой гордый прыщ на ровном месте вскочил. Ну не хочешь по-доброму говорить, запоешь по-больному.

— Что он говорит, командир? — спросил Лосев.

— Говорит, что с русскими свиньями он общаться не желает. Придется все-таки сделать ему больно.

— Командир, разреши я с ним поговорю! — спросил Лосев.

— Пожалуйста.