Сопротивленец

— Вань, я смотрю, что ты уже закончил раздачу, подойди, пожалуйста, к нам, тут с тобой хотят поговорить, — позвал я повара, — вот сейчас Марина вы его и поспрашиваете, как обычный человек в тяжелой ситуации может собраться морально и проявить чудеса героизма. Встал один и без оружия против трех автоматов и победил. Вот об этом и напишите обязательно, и о том, что Иван представлен к награде.

К нам подошел Иван.

— Присаживайся, Иван, вот Марина, корреспондент газеты "Известия", узнав о таком героическом парне, из самой Москвы приехала, чтобы с тобой побеседовать.

Все непринужденно рассмеялись, а Марина стала интервьюировать Ивана. Я пошел к своим бойцам, их тоже уже опросил корреспондент "Правды", сделав групповое фото на память. Мы также попросили его и фотографа "Известий" сделать групповое фото всего нашего взвода.

В конце декабря, когда советские войска отбросили немцев от Москвы, наступила пауза в боевых действиях.

Будучи в Москве, в газетном киоске я увидел в середине попавшегося мне выпуска "Известий", статью о нашем полку и о нас, разведчиках, с нашим групповым фото, на котором стояли семеро Героев Советского Союза с "Золотой звездой" на груди. Там же описывалось о геройском поступке нашего повара Ивана Трофимова. Я закупил в этом ларьке все оставшиеся двадцать пять газет, чтобы раздать ребятам.

Глава 14 Реактивный рейд

Немцы за три дня передышки активизировались и снова начались тяжелые бои. У нас начались обычные военные будни "на войне, как на войне", то есть ничего нового: бомбежки, атаки танков и пехоты, артобстрелы, атаки пехоты и танков и так по кругу. За те несколько дней затишья в мерзлой земле солдаты разведвзводов, штабной роты отрыли окопы, связав траншеями штаб и медчасть полка. Пережидая очередной артобстрел, мы сидели в окопах, лениво разговаривая о мирной жизни, как вдруг к нашим внутренним позициям в районе штаба прилетели восемнадцать реактивных снарядов, с характерным скрипом, напоминающий рев ишака. Земля заполыхала огнем и шесть осколочно-фугасных снарядов покосили зазевавшихся бойцов. В итоге артобстрела, несколько солдат были убиты осколками снарядов, а три человека катались по земле, пытаясь сбить с себя огонь. Стало страшно, видя, как горят живьем люди и необходимостью им помочь, а вылезать из окопа очень страшно. Весь обстрел продлился не более минуты, и больше реактивных снарядов к нам не прилетало. Выскочили фельдшера, а за ними и мы. Один солдат скинул шинель, остальные двое, запаниковав и не понимая, что делать, катались по земле, руками пытаясь сбить пламя с горящей во всю материи и коже. Подбегая, фельдшера накидывали на них шинели, закрывая огонь, с целью прекращения доступа кислорода для горения огня. У всех троих были ожоги рук, шеи, лица, частично сгорели волосы, брови, ресницы. Ими занялись наши врачи.

А мы стали сносить убитых, среди которых оказался начальник разведчасти Гуляев. Жаль, вроде сработались, наладилось взаимопонимание. Час назад я с ним разговаривал, шутил, а сейчас он лежал на земле мертвый. Шубин был на передовой, поэтому нас построил Недогаров, мы дали прощальный салют из автоматов, отдав, таким образом, долг памяти павшим бойцам и совершили их погребение в братской могиле.

В этот раз мы сидели в обороне, в атаки пехоту не поднимали, а вот наши танковые подразделения постоянно, то с нашего фланга, то по центру, то с правого фланга, где-то за Гусенево, прорывались сквозь бреши в немецкой обороне, осуществляя короткие рейды по тылам противника.

17 ноября к нам прорвались пятнадцать моряков с двумя ранеными на руках из ОМАДА, дравшиеся бок о бок с нами против фашистов под Ельней, среди которых я увидел старых знакомых: старшину второй статьи Игоря Кожукова и здоровяка матроса Алексея Андрейченко.

Бойцы приветствовали моряков, как давних и очень хороших знакомых, обнимая, хлопая по плечам, что-то радостно выкрикивая. Раненых передали сразу в лазарет, Иван накормил морячков, сварганив по-быстрому картоху с тушенкой.

Капитан командир штабной роты проверил документы моряков, пообщался с нами и с ними, он тоже их знал по Ельне, а Недогаров распорядился начхозчасти поставить моряков на довольствие и выдать зимнюю пехотную форму, у кого морская форма совсем пришла в негодность.