Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

Сергей Николаевич, присев на землю, сняв и отжав мокрую штормовку, коротко рассказал обо всём, что случилось в лагере.

Солонго знала, что егерь отошлёт следопыта в горы — искать следующую примету, поэтому не торопилась. Очир ушёл далеко за полночь, рассчитывая к рассвету подняться на одну из скал. Позволив ему ускакать как можно дальше, Сол разбудила Артёма. Видела, что в палатке горит свет, но понадеялась, что юноша сам справится с побегом. Всем помочь она бы не смогла. Затем подала сигнал отцу — дважды хрипло проухала горлицей. Монгол разбудил Сергея Николаевича.

— Я думал, наш Джамбул сошёл с ума, — улыбался папа. — Смотрит на меня таким безумным взглядом, зрачками ворочает. Честно, я до конца не понимал, чего он хочет.

Солонго подкралась к палатке. Проделала уже знакомый фокус — тихо распорола стенку, но в этот раз не стала забираться внутрь, а только просунула нож отцу. И сразу побежала к лошадям. Они стояли без присмотра. Нагибины решили, что за несколько предрассветных часов с ними ничего не случится. И ошиблись.

Девушка отвязала всех лошадей и напугала их — как в тот раз, когда заставила кобылу под Артёмом свечить. Лошади ломанулись в сторону от лагеря. В это самое время Артём устроил свалку с Чагдаром.

Когда в лагере поднялась паника, выбежавший из палатки Тензин не знал, что делать, в какую сторону бросаться. С одной стороны шумели убегавшие лошади, с другой орал запутавшийся в палатке Чагдар, с третьей, из кустов, о чём-то кричал Слава. Юра Нагибин тоже растерялся. Если б не егерь, они бы ещё долго стояли на месте. Фёдор Кузьмич сразу скомандовал сыну бежать за лошадьми, а Тензину — возвращаться к пленникам. Сам егерь поспешил к палатке, из которой сбежали Артём и Марина Викторовна.

Джамбул и Сергей Николаевич успели разрезать верёвки, выскользнули наружу. Ждали, что следом полезет Баир, но он медлил. Монгол первый понял, что случилось, и почти насильно поволок Сергея Николаевича в сторону от лагеря. Тот сопротивлялся, не хотел бросать погонщика.

— Джамбул меня практически нёс, — нервно посмеивался папа. — От такого гиганта не уйдёшь. Потом я и сам понял, что к чему.

Баир погасил светильник и затаился с ножом. Надеялся, что в палатку придёт Юра. Но пришёл Тензин. Что там было дальше, Сергей Николаевич не знал. Слышал только вопль охотника.

— Похоже, Баир не промахнулся. А потом послышались выстрелы.

— Значит, он остался там навсегда.

После этих слов все молчали. Слушали отдалённый грохот реки. Ждали Солонго.

— А где же профессор? — неожиданно спросил Артём.

Про Тюрина успели забыть. Сергей Николаевич и Джамбул переглянулись. Монгол, не говоря ни слова, поднялся. Вгляделся в темноту, будто мог там что-то различить, а в следующее мгновение исчез — несмотря на внушительные размеры, проделал это совсем как дочь, умевшая мгновенно растворяться в ночном мраке.

Палатку Тюрина Солонго разрезала в первую очередь. Знала, что ему нож не понадобится. Ткнула профессора и побежала вызволять отца. Тюрин, проворчав что-то, повернулся на другой бок и захрапел с удвоенной силой. Девушке пришлось повторно навестить его. Ни тычки, ни щипки, ни даже пощёчины не могли разбудить профессора. Наконец Сол зажала ему нос и рот ладонями. Со сдавленным криком профессор проснулся. Увидев девушку, испугался и схватил жилетку, будто Солонго только и помышляла её украсть.

В лагере уже поднялась паника, когда Тюрин сообразил, что нужно бежать. Он бы предпочёл лечь обратно в спальник, близость Нагибиных его не пугала, но профессор подозревал, что приметы ушли отсюда вместе с непоседливым мальчишкой.

— Вот ведь не спится кому-то, — проворчал он и направился к реке вслед за Солонго.

Тюрин успел надеть лишь ботинки, бежал в разношенных кальсонах, то и дело цепляясь штрипками за корни. К майке прижимал жилетку и штаны. Профессор выглядел растерянным, заспанным. Возможно, это и спасло его, когда он столкнулся с егерем. Фёдор Кузьмич даже не посмотрел на Тюрина. Шёл напрямик к палатке, где барахтался Чагдар, а когда возвращался, профессора уже не было.

Тюрин быстро заплутал в кустах. Не заметив смены направления, чуть не вернулся назад, к лагерю. Он бы так и не нашёл берега, но в последний момент его схватил за шиворот Джамбул.

— Я ничего не знаю! — завопил профессор, весь поник, повиснув на руках монгола, и теснее прижал к себе жилетку.

Джамбул отвёл его к реке, помог перебраться на другой берег, а потом оставил в покое, рассчитывая, что дальше Тюрин пойдёт самостоятельно. Но тот опять заблудился. Когда монгол спустился за ним, профессор успел одеться и теперь что-то активно искал по карманам жилетки. Пришлось опять схватить его за шиворот и вести вверх по склону.