Солнце восемь минут назад

– Хотя близкие зависимых людей часто становятся такими же бесчувственными. Они выгорают. Их слишком часто обманывают, обворовывают, подставляют. Что ж, если этому вашему Максиму Юрьевичу все равно, то мне и подавно! Отнесем ему чай – и дело с концом! Я видела на кухне в шкафу пачку улуна. Бурда в пакетиках не подойдет.

Пока Нина заваривала чай, Александра убрала со стола. Обмахнула полотенцем столешницу, загрузила посудомоечную машину. Вытащила из кармана часы и с досадой потрясла их:

– Не идут, окончательно сломались.

– Половина пятого, – сообщила девушка. Она отыскала в шкафу большую керамическую кружку, налила в нее крепкий чай, добавила две ложки сахара и ломтик лимона. – А нам еще ужин придется готовить, какой-никакой. Завтра пальцем не пошевелю, клянусь! Наш клей уже в студень превратился, думаю, а мы все еще здесь. Теряем время!

Нина взяла кружку и осторожно двинулась к двери, стараясь не расплескать чай. На пороге, не оборачиваясь, девушка громко произнесла:

– Предлагаю оставить им блюдо с бутербродами и уйти работать. Кому покажется мало, пусть готовит сам!

Александра нашла предложение справедливым. Пока Нина отсутствовала, художница изучила содержимое холодильника. Потом подошла к окну. Совсем стемнело, на синие сугробы возле дома лег желтый прямоугольник света. Весь остальной мир исчез, утонув во тьме. Она не могла различить ни домиков с заколоченными окнами, ни ограды, ни гряды леса. Дом замер в ночи, словно корабль, стиснутый черными льдами.

…Александра искала в кухонных шкафах блюдо, когда вернулась Нина.

– Спит, – сообщила девушка, тут же включившись в поиски посуды. Она мгновенно нашла то, что требовалось, и принялась сооружать незатейливые бутерброды. – Помойте салат, пожалуйста. Организм у него железный! Я уже начинаю верить, что завтра он будет на ногах.

Нина унесла блюдо бутербродов, декорированное салатными листьями, в столовую и вернулась:

– По крайней мере, не смогут сказать, что их не кормили. Давайте пойдем к себе, сил нет на них смотреть.

Она быстро уложила в пакет перекус для них самих, все те же бутерброды и два яблока. Александра отнесла в столовую стопку тарелок и одноразовые стаканы. Чашки были в мойке, а других она не нашла. В камине потрескивали дотлевающие угли. В окна неподвижно смотрела ночь. Нина включила верхний свет, и над столом в люстре-колесе зажглось восемь электрических свечей.

– Колядник, – скривила губы Нина. – Символ вечного возрождения, как говорит этот несчастный, который корчится там, наверху. Что за существо такое – человек? Ведь Жора живой мертвец, а все еще во что-то верит. Знаете, он мне вчера процитировал Виктора Гюго. Человеческая душа, говорит, единственная птица, которая бережет собственную клетку. Начитанный.

– Интересный парень. – Александра застегивала куртку.

– Только не жалейте его. – Нина тоже одевалась. – Жалость не нужна. Сколько бы он ни продержался в ремиссии, ему всегда нужно будет только одно. И однажды он не выдержит, потому что реальная жизнь не предложит ему того, что давали эти яды. А если выдержит…

Девушка накинула капюшон и взяла со стола пакет с бутербродами.

– Тогда он войдет в микроскопический процент завязавших окончательно.

– Откуда ты все это знаешь? – поинтересовалась Александра уже на крыльце. – В мединституте проходили?

Мороз заметно упал, в безветренном воздухе медленно вращались редкие крупные снежинки. Нина протянула руку ладонью вверх и поймала одну.

– Нет, – ответила девушка, ловя вторую снежинку. – Но у меня был знакомый… Еще на первом курсе. Потом его отчислили за это вот самое. Идемте работать!

Она первая спустилась с крыльца и двинулась по дорожке к шале Александры. Снег роился в воздухе все гуще, постепенно заштриховывая все, что еще можно было различить: домики с освещенными окнами, машины на площадке у въезда, дорожки, разбегавшиеся от главного здания во все стороны. Александра шла опустив голову, чтобы снег не попадал в лицо, и поэтому не сразу заметила фигуру, стоявшую на крыльце одного из шале и махавшую ей рукой. Она обернулась только на голос.

– Саша? – крикнул Аристарх. – Зайди на минутку, пожалуйста!

* * *

В комнате было прохладно. Угли в камине лежали черной грудой, в которой не мелькало ни искры. На улице потеплело, и стены отдавали накопленный холод вовнутрь. Аристарх шагал из угла в угол, не снимая куртки, дуя на озябшие пальцы. Светланы не было видно.

– Почему ты не топишь? – Александра сразу подошла к камину и, взяв кочергу, разворошила угли. – Бесполезно… Надо заново разводить огонь.

– А кто этим будет заниматься? – осведомился Аристарх. – Я работаю у Лены с Сергеем, Света сидит у детей. Конечно, огонь погас.

– Ночью замерзнешь, – предрекла художница.

– А я не собираюсь оставаться тут на ночь, – ошеломил ее Аристарх. – План работ мы составили полностью, теперь надо ехать в Москву закупаться. Дня на три-четыре, не меньше.

– То есть ты уезжаешь? Прямо сейчас?

– Мы уезжаем. – Аристарх взял со стола телефон и коснулся экрана. – Мы с Леной, и желательно поскорее. Пока дорогу не замело. Обещают сильный снегопад всю ночь.