Солнце восемь минут назад

– Тебе виднее, конечно, – не выдержала Александра. Она бросила бумажный комок в мусорное ведро, стоявшее в углу, и промахнулась. – Но твои родители, на мой взгляд, очень ценят друг друга. А Елена… У нее своя жизнь.

– Вы говорите со мной как с десятилетней девочкой, – усмехнулась Нина. – Выбираете выражения. Боитесь ранить мою незрелую психику? Не бойтесь. Я не настолько уязвима.

Девушка недобро рассмеялась. Ее глаза превратились в две сверкающие голубые молнии.

– Идемте поищем что-нибудь на кухне. – Набросив куртку, Нина направилась к двери. – А если найдем еще и аптечку, будет вообще супер. У меня тоже голова как чугун. Обещали ведь магнитные бури.

В главном здании никого не оказалось. На столе стояла неубранная после обеда посуда: чашки с кофейной гущей и чайными пакетиками, графин с ломтиками лимона на дне, тарелки с огрызками пиццы, салатница, где скучал одинокий помидор. На краю стола притулился пустой поднос. Вероятно, Жора начал уборку, но на что-то отвлекся, предположила про себя Александра.

Нина при виде грязной посуды раздраженно пожала плечами:

– Естественно, еды они нам не оставили, а вот убираться будем мы. Все ведь работают, кроме нас! Им некогда!

– Ладно, тут дела минут на пять. – Александра начала было составлять посуду на поднос, но Нина положила руку ей на локоть:

– А давайте все бросим, как есть! Пусть поймут, что мы им не прислуга!

– Где-то ты права, – признала Александра, ставя тарелку с крошками обратно на стол. – Но я думаю, разумнее будет установить график дежурств, как ты и предлагала. Иначе мы утонем в грязи и окончательно перессоримся. Пойдем на кухню, наверняка найдем что-то съедобное.

…В результате они соорудили несколько бутербродов, Нина залила кипятком два бульонных кубика. Обедать уселись здесь же, за разделочным столом. Сидя на табурете, Нина жадно кусала бутерброд, прихлебывая бульон из кружки, и с набитым ртом замечала:

– Как в поезде!

– Или в общежитии, – усмехалась Александра. – Хотя для общежития это был бы настоящий банкет. Бульонный кубик, какая роскошь! Я, когда ехала сюда, о таком даже не мечтала!

Нина фыркнула и чуть не подавилась. Зажимая ладонью рот, она поднялась налить стакан воды из кулера, и остановилась у панорамного окна. Солнце уже клонилось к закату, низко шло над лесом, задевая верхушки сосен. Снег постепенно окрашивался в лихорадочно-розовый цвет, дрожащий и тревожный, быстро темнеющий, как загустевающее на огне варенье. Красное солнце казалось ягодой клубники, всплывшей из серо-розовой пены.

Сделав глоток, Нина поставила стакан на стол и продолжала смотреть в окно как завороженная. Александра, отодвинув пустую кружку, встала и подошла к ней.

– Необыкновенный вид, вот именно из этого окна, – проговорила художница, касаясь ледяного стекла. – Посмотри на два запертых домика. Они слепые, окна закрыты щитами. И все-таки кажется, что они на тебя смотрят.

– Напугать хотите? – Нина говорила шутливым тоном, но ее голос звучал неестественно. – Меня и так уже эти тряпки в крови впечатлили.

– Почему ты не спросила Жору? – напомнила Александра. – Вы же виделись утром. Мне тоже, представь, стало интересно, что это такое.

– Нет смысла его спрашивать, я же говорила. – Девушка отвернулась от окна. – Он никогда не видел этих передников. Если тут после прибытия коробок бывали только он и хозяин, ответ очевиден. Спрашивать надо Максима, потому что…

Она не договорила. В дверях показался Жора. Вид у парня был такой, словно он только что встал с постели. Помятое лицо, покрасневшие глаза, спутанные волосы, которые он так и не прибрал в хвосты. Жора на негнущихся ногах прошаркал к кулеру и налил стакан воды. С жадностью выпил, налил еще. На тощей шее выступили узловатые вены.

– Ты что, с похмелья? – поинтересовалась Нина, внимательно за ним наблюдавшая.

– Я не пью, – хрипло ответил Жора и включил чайник. – Вообще.

– Ужасно выглядишь. – Девушка подошла к нему и взяла чистую кружку. – Какой-то леший-хиппи. Хочешь чего-нибудь?

– Не знаю, – отрывисто произнес тот.

– Вы не заболели? – Александра вглядывалась в его мелово бледное лицо. Она отметила про себя, что руки у Жоры дрожали сильнее, чем обычно. Время от времени пальцы сводило судорогой, и они замирали в неестественно отогнутом положении, словно их дергали невидимые веревки.

– Все в порядке, – сквозь зубы ответил Жора. – Голова только кружится. Ужин готовить не смогу. С обедом еле справился.

– Так идите к себе и ложитесь! – воскликнула Александра. – Мы все сделаем сами!

Она видела, что парня трясет, как в лихорадке. Когда Нина подала ему кружку с кофе, он не смог сомкнуть на ней пальцы и с досадой отмахнулся:

– Потом!

Девушка смотрела на его мучения без тени сочувствия, в ее взгляде читался лишь отстраненный интерес. Александре подумалось, что Нина приняла правильное решение, отказавшись стать врачом.

– Ты принимал сегодня что-нибудь? – спросила Нина. Положив руку Жоре на плечо, она чуть не силой усадила его на одну из нераспечатанных коробок. – Какие-нибудь препараты?