Солнце полуночи

– Тогда зачем вы вообще покупаете такие машины, как эта? Если вы так оберегаете свою частную жизнь? – спросила она, пока мы шли на урок.

– Из прихоти, – признался я. – Мы любим быструю езду.

– Кто бы сомневался, – недовольно пробормотала она.

Глаз она не поднимала, мою ответную усмешку не заметила.

«Вот это да! Глазам не верю! Как, черт возьми, Белле это удалось?»

В мои мысли вторглось изумление Джессики. Она ждала Беллу, прячась от дождя под навесом у кафетерия, через руку она перебросила зимнюю куртку Беллы. Джессика потрясенно таращила глаза.

Белла тоже увидела ее – мгновением позже. И слегка порозовела, заметив выражение на лице подруги.

– А, Джессика! Спасибо, что не забыла, – заговорила Белла. Джессика молча протянула ей куртку.

С друзьями Беллы я должен был вести себя вежливо – не важно, добрые они друзья или нет.

– Доброе утро, Джессика!

«О-о…»

Глаза Джессики чуть не вывалились из орбит, но она не вздрогнула и не попятилась, как я ожидал. Несмотря на то что она и раньше обращала на меня внимание, она всегда держалась на безопасном расстоянии, как бессознательно делали все наши воздыхатели. Странно и забавно… и, честно говоря, немного неловко было сознавать, насколько я смягчился рядом с Беллой. Меня словно больше никто не боялся. Если Эмметт узнает об этом, будет насмехаться надо мной весь следующий век.

– Мм… привет, – промямлила Джессика, стрельнув в Беллу многозначительным взглядом. – На тригонометрии увидимся.

«Там-то ты мне все и выложишь. Все подробности. Хочу подробности! Чертов Эдвард Каллен!»

У Беллы дрогнули губы.

– Ага, увидимся.

Мысли Джессики как с цепи сорвались, и она понеслась на первый урок, то и дело оглядываясь на нас.

«Всю историю – на меньшее я не согласна. Так они сговорились встретиться вчера вечером? Они встречаются? Давно? Как же ей удалось сохранить это в тайне? И зачем ей это понадобилось? Не может быть, чтобы все это так, от нечего делать, – она наверняка втрескалась в него по уши. Ничего, выясню. Интересно, она уже с ним переспала? Ой, отпад…» Мысли Джессики вдруг потеряли всякую связность, она дала волю бессловесным фантазиям. Я поморщился, увидев ее догадки, и не только потому, что в своей игре воображения она заменила Беллу собой.

Так просто не могло быть. И все-таки я… хотел…

Я решительно отказывался признаваться в этом даже самому себе. Каким еще желанием я воспылаю к Белле, даже зная, что это неправильно? Что именно в конце концов убьет ее?

Встряхнув головой, я попытался взбодриться.

– И что же ты ей скажешь? – спросил я Беллу.

– Слушай! – свирепо прошипела она. – Я думала, мои мысли ты не читаешь!

– Не читаю. – Я удивленно посмотрел на нее, пытаясь понять смысл этих слов. Аа, мы, должно быть, одновременно подумали об одном и том же. – Зато, – продолжал я, – я прочитал мысли Джессики: она намерена подкараулить тебя в классе и устроить допрос.

Белла застонала и стряхнула с плеч мою куртку. Я не сразу понял, что она собирается отдать ее мне – я бы об этом не стал просить, надеясь, что она оставит ее себе… как память. Потому и не успел предложить ей помощь. Она вручила мне куртку и надела свою.

– Так что же ты ей скажешь? – допытывался я.

– А подсказку? О чем она хочет спросить?

Я улыбнулся и покачал головой. Мне хотелось услышать ее догадки без подсказок.

– Так нечестно.

Она прищурилась.

– Нет, нечестно – знать и не поделиться.

Все верно, она же не любит двойные стандарты.

– Джессика хочет знать, не встречаемся ли мы с тобой, – медленно произнес я. – И еще – как ты ко мне относишься.

Она вскинула брови – не удивленно, а непосредственно. Изображая наивность.

– Ой! И что мне сказать?

– Хмм…

Она всегда пыталась вытянуть из меня больше, чем говорила сама. Я задумался над ответом.

Прядь ее волос, чуть влажная от тумана, выбилась из узла, легла на плечо и изогнулась там, где под нелепым свитером пряталась ключица. Она притягивала мой взгляд, направляла его по другим скрытым линиям…

Я осторожно потянулся к этой пряди, не касаясь кожи – утро и без моих прикосновений было зябким, – и заправил ее на место, в растрепанный узел волос, чтобы она больше не отвлекала меня. Потом вспомнил, как трогал ее волосы Майк Ньютон и невольно стиснул зубы. Тогда она отпрянула от него. Теперь отреагировала иначе: кровь прилила к коже, стук сердца внезапно стал сбивчивым.

Пытаясь скрыть улыбку, я ответил ей:

– Пожалуй, на первый вопрос ты могла бы ответить утвердительно… если не возражаешь.

Ей выбирать, только ей.

– Будет проще, чем что-либо объяснять.

– Не возражаю, – шепотом согласилась она. Привычный ритм ее сердца еще не восстановился.