Солнце полуночи

«Разумеется, это будущее зависит только от тебя, – думала Элис. Она все еще представляла себе неожиданную троицу на диване. – Оно не учитывает ее желания».

– Ты о чем? Какие желания?

– А тебе никогда не приходило в голову, что Белла, возможно, не желает потерять тебя? Что одной краткой жизни смертного человека ей недостаточно?

– Что за бред. Никто не променяет…

– Сейчас не время спорить об этом. Сначала – переломный момент.

– Спасибо, Элис, – на этот раз мой голос звучал язвительно.

Она издала серебристый смешок. Нервный птичий щебет. Как и я, она была взвинчена, почти так же ужасаясь трагическим вероятностям.

– Я же знаю, ты тоже любишь ее, – пробормотал я.

«Это не одно и то же».

– Да, не одно.

Ведь у Элис есть Джаспер. И центр ее вселенной благополучно находится рядом с ней, гораздо более несокрушимый, чем большинство других. И потеря им души не лежит на ее совести. Она не принесла Джасперу ничего, кроме счастья и покоя.

«Я люблю тебя. Ты справишься».

Мне хотелось верить ей, но я знал, как звучат ее слова, когда опираются на прочный фундамент, в отличие от простой надежды.

В молчании я доехал до границы заповедника и нашел неприметное место, чтобы оставить машину. Элис не шевельнулась, когда мы остановились. Она видела, что мне нужно время.

Я закрыл глаза, постарался не слушать ее и все остальное и полностью сосредоточился мыслями на решении. На твердой решимости. Я с силой прижал пальцы к вискам.

Элис говорила, что мне придется сделать выбор. Мне хотелось закричать во весь голос, что я уже решил, что решать, в сущности, не пришлось, и хотя всем своим существом я стремился только к спасению Беллы, я понимал, что чудовище все еще живо.

Как мне убить его? Заставить умолкнуть навсегда?

О, теперь-то оно сидело затаившись. Пряталось. Приберегало силы для предстоящего боя.

Несколько минут я всерьез обдумывал самоубийство. Другого способа сделать так, чтобы чудовище не выжило, я не знал.

Но как? В начале своей жизни Карлайл испытал большинство мыслимых способов и ни разу не приблизился к финалу своей истории, несмотря на твердую решимость покончить с собой. И мои попытки справиться своими силами будут безуспешными.

Любой в моей семье смог бы помочь мне, но я точно знал, что никто из них не согласится, невзирая на все мои мольбы. Не согласится даже Розали, несмотря на всю злость и угрозы расквитаться со мной при следующей встрече. Потому что при всех ее периодических вспышках ненависти она всегда любила меня. И если бы я поменялся местами с кем-то из близких, я испытывал бы те же чувства и вел бы себя соответственно. Я не смог бы причинить вред никому из моей семьи, как бы они ни мучились, как бы ни хотели смерти.

Есть и другие… но друзья Карлайла не помогут мне. Они ни за что не совершат предательство по отношению к нему. Я знал одно место, куда мог бы отправиться, чтобы сразу разделаться с чудовищем… но при этом Белла оказалась бы в опасности. Не я рассказал ей правду о себе, однако она знала то, что ей было запрещено знать. Но ничто не привлечет к ней нежелательного внимания, если только я не совершу глупость вроде поездки в Италию.

Так досадно, что в наше время договор с квилетами утратил всякую значимость. Три поколения назад мне достаточно было бы всего лишь явиться в Ла-Пуш. А теперь эта идея бесполезна.

Итак, все эти способы уничтожить чудовище неосуществимы.

Элис, казалось, нисколько не сомневалась, что мне следует идти вперед, открыто встретить будущее. Но разве мог такой поступок считаться правильным, пока существовала вероятность, что я убью Беллу?

Я вздрогнул. Думать об этом было так больно, что я представить себе не мог, как чудовище пробьется сквозь мое отвращение, чтобы одержать надо мной верх. Но оно ничем не выдавало своих намерений, просто молча выжидало.

Я вздохнул. А есть ли у меня выбор, кроме открытого противостояния? Засчитывается ли храбрость, если больше некуда деваться? По-моему, нет.

Все, что было в моих силах, по-видимому, – цепляться за свое решение обеими руками, изо всех сил. Я буду сильнее чудовища во мне. Я не причиню вреда Белле. Я совершу самый правильный из поступков, какие мне еще осталось совершить. Я буду тем, кто нужен ей.

И стоило мне подумать об этом, как вдруг возникло ощущение, что в этом нет ничего невозможного. Конечно, я смогу. Стану таким Эдвардом, какого хочет Белла, какой ей нужен. Крепко ухвачусь за набросок будущего, с которым я могу примириться, и силой воли воплощу его. Ради Беллы. Разумеется, я смогу, ведь это же для нее.

Оно постепенно крепло, это решение. Приобретало четкость. Я открыл глаза и посмотрел на Элис.

– Аа, уже лучше, – кивнула она. Клубок нитей у нее в голове все еще казался мне безнадежно запутанным лабиринтом, но она видела в нем больше, чем я. – Семьдесят к тридцати. О чем бы ты ни думал, продолжай думать в том же духе.