Солнце полуночи

– Не знаю, как я… – зашептал я и осекся. – Как я это переживу. Не вижу ничего… ничего после этого.

Она обняла меня за плечи, туго переплела пальцы.

– Этого не случится. Я точно знаю, что нет.

– Мне бы такую уверенность.

Ее руки, на которые я смотрел, были так похожи на мои, но нет – их я не мог ненавидеть так же. Как каменные – да, но… но не руки чудовища. А руки матери, ласковые и нежные.

«Я уверена, ты не причинишь ей вреда».

– И ты поставила деньги на тот же исход, что и Элис с Эмметтом. Понятно.

Она расплела пальцы и легонько шлепнула меня по плечу.

– Это не повод для шуток.

– Да уж.

«Но когда Джаспер и Розали проиграют, я не стану сердиться на Эмметта, если он не упустит случая подразнить их».

– Вряд ли он тебя разочарует.

«И ты меня не разочаруешь, Эдвард. Ох, сынок, как же я тебя люблю. Когда трудности останутся позади… знаешь, я буду безумно счастлива. И как мне кажется, полюблю эту девушку».

Вскинув брови, я смотрел на нее.

«Ты ведь не настолько жесток, чтобы прятать ее от меня?»

– Ты прямо как Элис.

– Не понимаю, зачем ты противишься ей во всем. Проще принять неизбежное.

Я нахмурился, но снова заиграл.

– Ты права, – помолчав минуту, сказал я. – Я не причиню ей вреда.

«Само собой, не причинишь».

Она все так же обнимала меня, и я, помедлив, склонился головой к ее голове. Вздохнув, она крепче прижала меня к себе. Во мне возникло смутное ощущение чего-то детского. Как я объяснял Белле, воспоминаний о своем детстве у меня не сохранилось, ничего конкретного. Но в объятиях Эсме во мне пробудилось что-то вроде осязательной памяти. Должно быть, первая мать тоже обнимала меня, утешая тем же способом.

Закончив пьесу, я вздохнул и выпрямился.

«Пойдешь теперь к ней?»

– Да.

Она растерянно нахмурилась.

«Чем же ты там занимаешься целыми ночами?»

Я улыбнулся.

– Думаю… и пылаю. И слушаю.

Она коснулась моей шеи.

– Не нравится мне, что это причиняет тебе боль.

– Это самое простое. В сущности, пустяки.

«А что самое сложное?»

На минуту я задумался. Верных ответов могло быть множество, но самым верным казался лишь один.

– Пожалуй, что… я не могу быть с ней человеком. Что наилучший вариант – тот, который невозможен.

Она свела брови.

– Все будет хорошо, Эсме. – Обмануть ее было легко. Я единственный из всех обитателей этого дома умел врать.

«Да, будет. Она не могла бы попасть в более надежные руки».

Я рассмеялся, и опять невесело. Постараюсь доказать, что моя мать права.

Глава 14. На грани

Этой ночью атмосфера в комнате Беллы была мирной. Даже переменчивый дождь, обычно создающий помехи, на этот раз не беспокоил ее. Несмотря на боль, я тоже был спокоен – спокойнее, чем у себя дома, в объятиях матери. Как часто случалось, Белла бормотала во сне мое имя и при этом улыбалась.

Утром Чарли за завтраком отметил, что она в хорошем настроении, и тогда пришла моя очередь улыбаться. По крайней мере, благодаря мне она была счастлива.

В машину ко мне она села торопливо, широко и охотно улыбаясь, как будто ей не терпелось оказаться вместе со мной так же, как и мне.

– Как спалось? – спросил я.

– Отлично. А у тебя какая выдалась ночь?

Я улыбнулся.

– Приятная.

Она поджала губы.

– Расскажешь, чем занимался?

Я легко мог представить себе, как обострилось бы мое любопытство, если бы и мне приходилось проводить в бесчувственном состоянии восемь часов подряд, не зная, что с ней происходит. Но ответить на ее вопрос я не мог – пожалуй, не только сейчас, но и когда бы то ни было.

– Нет. Сегодня снова вопросы задаю я.

Она со вздохом закатила глаза.

– По-моему, я рассказала тебе уже все, что только могла.

– Расскажи еще про свою мать.

Эту тему я особенно любил, потому что и у Беллы она была излюбленной.