Солнце полуночи

Но не дождалась. Билли с сыном в гостях долго не засиделись – ведь завтра учебный день. Я проводил их пешком до границы между нашими территориями – просто чтобы убедиться, что Билли не велит сыну оглянуться. Но мысли Билли по-прежнему путались. В них мелькали незнакомые мне имена – люди, с которыми он собирался потолковать сегодня же. И даже во власти паники он уже знал, что скажут другие старейшины. Встреча лицом к лицу с вампиром встревожила его, но мало что изменила.

Пока они удалялись за пределы слышимости, я почти уверился, что новой опасности ожидать незачем. Билли будет следовать правилам. А что еще ему остается? Если договор нарушим мы, старейшины, в сущности, ничего не смогут поделать. Они бессильны. Если договор нарушат они… что ж, теперь мы даже сильнее, чем прежде. Вместо пяти нас семеро. Это наверняка заставит их быть осторожнее.

Вот только Карлайл ни за что не позволит нам добиваться соблюдения договора такими методами. Вместо того чтобы вернуться прямо к дому Беллы, я решил сделать крюк до больницы. Сегодня у моего отца по графику значилось ночное дежурство.

Его мысли слышались из отделения «Скорой помощи». Карлайл осматривал глубокую колотую рану на руке водителя грузовика из службы доставки Олимпии. Я вошел в вестибюль, узнал за стойкой администратора Дженни Остин. Занятая телефонным разговором с дочерью-подростком, она едва заметила, как я помахал ей, проходя мимо.

Отвлекать Карлайла мне не хотелось, поэтому я прошел мимо задернутой занавески, за которой он находился, и проследовал дальше, к нему в кабинет. Он узнает меня по звукам – по походке, отсутствию сердечного ритма – и вдобавок по запаху. И поймет, что мне надо увидеться с ним, но не срочно.

Он вернулся в кабинет спустя несколько минут.

– Эдвард?.. Все в порядке?

– Да. Я просто хотел сразу известить тебя: Билли Блэк видел меня сегодня возле дома Беллы. Чарли он ничего не сказал, но…

– Хмм… – отозвался Карлайл. «Мы пробыли здесь так долго, обидно будет, если вновь возникнут трения».

– Скорее всего ничего не случится. Просто он оказался не готов увидеть «холодного» на расстоянии двух шагов. Остальные его утихомирят. В конце концов, что они могут поделать?

Карлайл нахмурился. «Не стоит так считать».

– Несмотря на то что они утратили покровителей, с нашей стороны им ничто не угрожает.

– Да. Конечно, не угрожает.

Он медленно покачал головой, старательно размышляя, какой план действий будет наилучшим. И по-видимому, находил лишь один: делать вид, будто злополучной встречи не было. Я уже пришел к тому же выводу.

– Ты… скоро собираешься домой? – вдруг спросил Карлайл.

Не успел он договорить, как мне стало стыдно.

– Эсме очень беспокоится из-за меня?

– Из-за тебя – нет… а за тебя – да.

«Она тревожится. И скучает по тебе».

Я вздохнул и кивнул. В своем доме Белла пробудет в безопасности несколько часов. Наверное.

– Я домой прямо сейчас.

– Спасибо, сынок.

Вечер я провел с мамой, разрешил ей окружить меня заботой. Она заставила меня переодеться в сухое – больше для того, чтобы уберечь полы, полировке которых она отдавала больше времени, чем другим занятиям. Остальные разбрелись кто куда – насколько я видел, по ее просьбе; Карлайл позвонил домой заранее. Тишине и покою я был только рад. Мы вместе сидели у рояля, я играл, пока мы беседовали.

– Как ты, Эдвард? – первым делом спросила она. Но задан этот вопрос был не просто так. Моего ответа Эсме ждала с беспокойством.

– Я… не вполне уверен, – честно ответил я. – Меня мотает вверх-вниз.

Некоторое время она слушала рояль и изредка касалась клавиш, не нарушая стройности мелодии.

«Она причиняет тебе боль».

Я покачал головой:

– Я причиняю боль сам себе. Она не виновата.

«И ты тоже».

– Я то, что я есть.

«Ты и в этом не виноват».

Я невесело улыбнулся.

– Ты винишь Карлайла?

«Нет. А ты?»

– Нет.

«Тогда зачем обвиняешь себя?»

Готового ответа у меня не было. Да, я не злился на Карлайла за то, что он сделал, и все же… должен же быть виновник, разве нет? И кем еще он мог быть, кроме меня?

«Не выношу смотреть, как ты страдаешь».

– Это не одни только страдания.

Пока еще нет.

«Эта девушка… с ней ты счастлив?»

Я вздохнул.

– Да… когда не препятствую самому себе. Тогда – да.

– Значит, все хорошо, – Она, кажется, вздохнула с облегчением.

Я скривил губы.

– Правда?

Она молчала, мысленно оценивая мои ответы, представляя себе лицо Элис, вспоминая ее видения. Ей было известно о пари и о том, что я тоже знал про него. На Джаспера и Роз она обиделась.

«Если она умрет, что это будет значить для него?»

Я содрогнулся, рывком убрал пальцы с клавиатуры.

– Извини, – поспешно заговорила она. – Я не хотела…

Я покачал головой, она умолкла. И я уставился на свои руки – холодные и угловатые, нечеловеческие.