Я посмотрел на нее, гадая, как можно не замечать то, что в самом деле важно. Почему она не видит во мне чудовище? Вот Розали определенно видит его.
– О чем ты хочешь поговорить?
Ее глаза метнулись из стороны в сторону, она словно убеждалась, что нас никто не подслушивает. Должно быть, вновь собиралась завести разговор на мифические темы. На миг ее взгляд замер, тело напряглось, и наконец она опять посмотрела на меня.
– Зачем вы в прошлые выходные ездили в Гэут-Рокс? На охоту? Чарли говорил, что для походов те места не годятся из-за медведей.
Более чем очевидно. Я воззрился на нее, многозначительно подняв бровь.
– Медведи? – ахнула она.
Я иронически улыбнулся, наблюдая, как до нее доходит смысл. Может, хотя бы это заставит ее отнестись ко мне со всей серьезностью? Заставит ли хоть что-нибудь?
«
Белла наконец опомнилась.
– Но сезон охоты на медведей еще не открыт, – строго заметила она и прищурилась.
– Перечитай законы: они относятся только к охоте с оружием.
Она опять на миг растерялась, ее лицо вытянулось. Рот приоткрылся.
– Медведи? – Она скорее потрясенно ахнула, чем задала робкий вопрос.
– Эмметт предпочитает гризли.
Я наблюдал, как изумление отразилось в ее глазах и вновь исчезло.
– Хмм… – Потупившись, она откусила еще пиццы, задумчиво прожевала и запила. – Так… – Она наконец посмотрела на меня. – А кого предпочитаешь ты?
Наверное, я должен был предвидеть что-то в этом роде, но я не предвидел.
– Пум, – коротко отозвался я.
– Аа, – неопределенно протянула она. Ее сердце билось все так же размеренно и ровно, будто мы обсуждали любимые рестораны.
Ладно. Если ей хочется вести себя так, будто в этом нет ничего необычного…
– Само собой, приходится помнить об осторожности, чтобы не вредить окружающей среде бездумной охотой, – объяснил я холодно и отчужденно. – Мы стараемся охотиться главным образом там, где популяция хищников чрезмерно разрослась, и для этой цели уезжаем так далеко, как требуется. В здешних местах полно оленей и лосей, и они тоже годятся, но что за удовольствие от такой охоты?
Она слушала с вежливым интересом, как экскурсовода в музее, рассказывающего о картине. Я невольно улыбнулся.
– И то правда, – пробормотала она спокойно, снова откусывая от пиццы.
– Эмметт любит охотиться на медведей ранней весной, – тем же тоном продолжал я, – когда они только выходят из спячки и потому легко впадают в ярость.
Семьдесят лет прошло, а он до сих пор не может забыть, как проиграл первый из таких поединков.
– Что может быть лучше разъяренного гризли? – согласилась Белла и важно кивнула.
Не сдержавшись, я хмыкнул и покачал головой, дивясь ее необъяснимому спокойствию. Наверняка напускному.
– Пожалуйста, скажи, о чем ты на самом деле думаешь.
– Пытаюсь представить себе эту картину, но не могу. – Между ее бровями опять возникла складочка. – Как вообще можно охотиться на медведя без оружия?
– Оружие-то у нас есть. – И я сверкнул широкой улыбкой. Ждал, что она отпрянет, но она сидела неподвижно, глядя на меня. – Только не то, которое принимают во внимание, когда составляют законы об охоте. Если ты когда-нибудь видела по телевизору нападение медведя, то можешь представить, как охотится Эмметт.
Она бросила короткий взгляд в сторону стола, где сидели остальные, и передернулась.
Наконец-то. И я засмеялся над собой, понимая, как бы мне хотелось, чтобы она оставалась в неведении.
Она не сводила с меня взгляда широко распахнутых и глубоких глаз.
– И ты тоже как медведь? – почти шепотом спросила она.
– Скорее, как пума, – по крайней мере, так мне говорят. – Я старался придерживаться все того же отчужденного тона. – Возможно, сказываются наши предпочтения.
Уголки ее губ чуть-чуть приподнялись.
– Возможно, – повторила она. Потом склонила голову набок, и я без труда прочел в ее глазах любопытство. – А я когда-нибудь увижу это?
На миг мне так отчетливо представилась эта картина – истерзанное обескровленное тело Беллы в моих руках, – будто не Элис делилась со мной видениями, а они возникали у меня самого. Но мне и не требовался дар предвидения, чтобы вообразить этот ужас; вывод был очевиден.
– Ни в коем случае! – отрезал я.
Она отшатнулась, потрясенная и напуганная моей внезапной вспышкой.
Я тоже откинулся на спинку стула, чтобы увеличить пространство между нами. Нет, ничего подобного она не увидит никогда. Ведь она же пальцем не шевельнет, чтобы помочь мне сохранить ей жизнь.
– Думаешь, перепугаюсь? – ровным тоном спросила она. Но ее сердце все еще билось вдвое быстрее обычного.
– Если бы так, я бы взял тебя с собой сегодня же, – сквозь зубы возразил я. – Тебе просто
– Тогда в чем причина? – не смутившись, допытывалась она.
Я впился в нее мрачным взглядом и ждал, когда она испугается.
А ее глаза остались любопытными, нетерпеливыми – и только. Она ждала ответа и сдаваться не собиралась.