Солнечная палитра

Друзья художники звали Савву Ивановича «Савва Великолепный» — именем правителя Флоренции Лоренцо Медичи, щедрого покровителя искусств. «Завидно талантливым» называл его Горький. Своим энтузиазмом, своей поистине неуемной страстью к театру, музыке, живописи Мамонтов воодушевлял других, поднимал их на художественный подвиг.

Заслуги Мамонтова перед русским искусством поистине велики. В своей «Частной опере» он ставил произведения преимущественно русских композиторов — Глинки, Серова, Даргомыжского, Бородина, Мусоргского, — давал выход национальным силам.

Музыка Римского-Корсакова в те годы не признавалась. Императорские театры не хотели ставить его опер. Именно Савва Иванович создал композитору славу, поставив на своей сцене «Садко», «Снегурочку», «Царскую невесту».

В опере Мамонтова впервые выступил молодой, никому тогда не известный певец Федор Иванович Шаляпин. Мамонтов фактически открыл Шаляпина, обессмертившего себя в его «Частной опере» исполнением партии Бориса Годунова, Мельника, Мефистофеля.

Савва Иванович купил то самое подмосковное Абрамцево, где когда-то у гостеприимного Сергея Тимофеевича Аксакова Гоголь читал «Мертвые души», где бывали писатели и поэты — Хомяков, Тургенев и другие, где жили Аксаковы Иван и Константин.

Савва Иванович вдохнул новую жизнь в старинный барский дом; огласились веселыми детскими криками живописные берега речки Вори, старый, запущенный парк обновился. Вновь оживленно стало в Абрамцеве — приезжали друзья хозяина, говорили до рассвета об искусстве, спорили, мечтали о новом театре, слушали талантливых певцов и музыкантов, нередко затевали спектакли.

Савве Ивановичу удалось привлечь к себе лучших московских художников: Репин с семьей жил на даче по соседству, а Васнецов, юноша Серов и другие художники подолгу гостили в мамонтовском доме.

В Абрамцеве Репин сделал первые эскизы к картине «Иван Грозный убивает своего сына», «Запорожцы», писал «Крестный ход» и «Новобранцев». Савва Иванович построил для Васнецова специальную мастерскую, и там художник создавал свои картины: «Богатыри», «Аленушка», «Иван Царевич на сером волке». В Абрамцеве Серов написал «Девочку с персиками» — портрет Верушки Мамонтовой.

Одним из любимых гостей Саввы Ивановича был его большой друг, деятельный участник большинства абрамцевских начинаний — художник, декоратор, актер, певец и просто жизнелюбивый непоседа Василий Дмитриевич Поленов.

Урывая свободные минуты, Поленов торопился писать свои любимые пейзажи. А свободных минут получалось что-то маловато — слишком деятельным был он человеком, но далеко не всегда в ту пору его деятельность была связана с живописью.

Елизавета Григорьевна Мамонтова вместе с сестрой Поленова Лилей увлеклись организацией в Абрамцеве кустарной мебельной мастерской с резьбой по дереву, и Василий Дмитриевич ездил с ними обеими по окрестным деревням, собирал старинные, с узорами, предметы народного быта.

Как всегда, дружил он с детьми. На реке Воре вместе с мальчиками Мамонтовыми и их сверстниками надумалось ему соорудить речную пристань. Он устраивал лодочные гонки, учил ребят плавать и ходить под парусами. Спуск к реке оказался крутым, и Василий Дмитриевич недолго думая взял топор и лопату и сам сделал ступеньки.

По проекту Васнецова в Абрамцеве начали строить церковь, и мастер на все руки Василий Дмитриевич помогал расписывать стены, сам резцом и молотком высекал на камне узоры.

А однажды Савва Иванович решил поставить в Абрамцеве спектакль — драматическую поэму в переводе В. А. Жуковского «Камоэнс». Декорации к спектаклю вызвался писать Василий Дмитриевич. Архитектура средневековья полюбилась ему еще со времен его картин «Право господина» и «Арест гугенотки». Он искренне наслаждался, выписывая на полотнах с исторической точностью сводчатые залы, зубчатые стены и башни.

Насчет этого спектакля у Саввы Ивановича и Елизаветы Григорьевны были свои особые планы.

Еще полтора года назад Елизавета Григорьевна получила письмо-признание от своей двоюродной сестры Наташи Якунчиковой; в нем были такие строки:

«Он для меня самый близкий сердцу человек… его образ неразлучен со мной, во всех моих думах, во всех моих действиях…»

Эти слова писала та самая девушка, которая в день отъезда Поленова в Египет занесла в свой дневник сокровенное признание.

Не стоило большого труда уговорить Василия Дмитриевича взять на себя главную роль несчастного поэта Камоэнса, затравленного фанатиками-монахами. А юношу Васко Квеведо, мечтавшего стать поэтом и влюбленного в творения Камоэнса, играла двадцатичетырехлетняя Наташа — автор дневника и письма-признания.

Немолодой уже Василий Дмитриевич тоже полюбил девушку. Там же в Абрамцеве в сентябре 1882 года была пышно и весело отпразднована их свадьба.

А заниматься своей большой и серьезной картиной Василий Дмитриевич все еще не думал. Слишком много событий и впечатлений заслонило его давнишний замысел.

16. Муки творчества