Солдаты

разрушенных строений большого села Александровки, вытянувшегося вдоль

восточного берега реки. Оттуда послышались частые, короткие и звонкие

выстрелы танковых орудий.

Отбив первую атаку неприятельской пехоты, наши стрелки и разведчики

вернулись в свои окопы. Наступило минутное затишье. Потом раздались

отрывистые, злые выстрелы иптаповцев, расположенных в боевых порядках

пехоты.

-- Забаров!.. -- растирая кровь на грязной щеке, Марченко подошел к

старшине. -- Ты тут смотри за ребятами. А я побегу к Васильеву. Может, новые

задания будут. Доберусь как-нибудь по траншее. Ну, желаю всего доброго,

друзья! -- Пригнувшись, Марченко зашагал, сначала медленно, потом все

быстрее, отталкиваясь от земли своими легкими, пружинистыми ногами. Федор

молча посмотрел ему вслед. В темных глазах старшины, под запыленными

длинными ресницами тлели, разгораясь, напряженно-сосредоточенные огоньки.

Немцы снова обрушили всю силу своего огня на передний край нашей

стороны. Артиллерийская обработка окопов длилась с полчаса. Потом гул

разрывов стал удаляться.

-- Товарищ старшина, танки!.. -- закричал Сенька Ванин. Но голоса его

не было слышно -- только виден был широко открытый рот. Гимнастерка и

маскхалат на разведчике были порваны. По лицу ползли грязные потеки --

Танки! Танки!.. -- кричали в окопах, и разведчики отчетливо услышали

слитный, низкий рев чужих моторов.

-- Танки!..

Один из них уже вползал на бруствер окопа. Вот он качнулся, светлая

гусеница, выгибаясь, потянулась через окоп, квадратное днище машины обдало

солдат вонючим жаром.

-- Пропускайте их на съедение нашей артиллерии!..-- крикнул молоденький

офицер, ротный командир; по румяным его щекам из-под фуражки тянулись

струйки не то грязного пота, не то крови.

Еще один танк... Этот несколько раз крутанулся над окопом. Засыпал

землей пехотинца. Солдат, однако, быстро выбрался из-под земли, тряхнул

стриженой головой, выхватил из кармана черную бутылку. Танк пополз дальше,

рыча и отфыркиваясь выхлопными трубами. Пехотинец быстро вскарабкался на

бруствер. Гимнастерка сзади у него завернулась. Ванин увидел смуглую,

посыпанную песком кожу и въевшуюся в тело железную пряжку. Из левого кармана

обшарпанных, засаленных брюк выглядывала темно-коричневая головка другой

бутылки. Пехотинец согнул правую ногу, потом выбросил ее назад, дернулся

весь, будто отталкиваясь, и кинул бутылку. Поглядел, чуть приподняв голову,

туда, куда полетела бутылка, и стремительно скатился вниз.

-- Есть!.. Горит, гадюка!..

Некоторое мгновение стыла тишина. И вдруг эту тишину прорезал крик

какого-то солдата:

-- Убило ротного!

Солдат бежал по окопу и кричал. Путь ему преградила гигантская фигура.

-- Тише ты!.. Я -- ваш ротный. Понял?..

Солдат поднял голову и встретился с напряженным блеском забаровских

глаз.

-- Слушаюсь, товарищ старшина!..

-- На место! -- приказал Федор пехотинцу и, вдруг выпрямившись,

скомандовал так, чтобы слышали все: -- Товарищи! Я -- ваш командир. Слышите:

окопов не покидать. Танки забрасывать гранатами и бутылками с горючей

смесью. Тяжелые -- пропускать, с ними расправится наша артиллерия!..

Немецкую пехоту расстреливать! Вести из карабинов только прицельный огонь!..

Защелкали затворы. Пехотинцы и разведчики прильнули к своим ячейкам. А

уже от берега реки показалась новая цепь вражеской пехоты. Над окопами

певуче засвистели пули.

-- Спокойно, товарищи! Подпустите поближе!.. -- гремел над позициями

голос Федора.

Огромный, с открытой волосатой грудью, он стоял в окопе в полный рост,

следя за противником. К нему уже подбегали командиры взводов, отделений и

докладывали:

-- Товарищ ротный!

-- Куда девать раненых? Блиндаж переполнен!..

-- Связь с комбатом порвана!..

-- Артиллеристы просят помочь им выкатить пушку. Как быть?

Забаров, нe поворачивая головы, отдавал распоряжения; внимание его было

приковано к перемещавшимся зеленым фигурам. Их надо остановить во что бы то

ни стало. Вот они, эти фигуры, уже совсем близко, двести метров... сто...

пятьдесят...

-- Рота... залпом, пли!

Трескуче грянул залп. Ошпарил бегущих впереди фашистов.

Перед глазами бойцов неуклюже падали враги.

Слева, из уцелевшего, хорошо замаскированного дзота, зло и яро бил

"максим". Та-та-та-та...-- неслось оттуда.

Оседлав переносицу очками, Аким выпускал одну автоматную очередь за

другой. Делал он это без суеты, расчетливо, невозмутимо. Ванин вел огонь

рядом. Что-то с сухим треском лопнуло неподалеку. "Граната!" -- обожгла

догадка. Аким все еще стоял на прежнем местe. Только очков уже не было на

его ястребином носу -- их стряхнуло взрывной волной. Они упали на дно окопа,

разбились о пустой автоматный диск. Чьи-то тяжелые шаги позади. Острый запах

человеческого пота. Трудное, прерывистое, с храпом дыхание. Сенька

инстинктивно повернул голову и увидел немца. Белоглазый, с рыжей подпалинкой

густых бровей. Перекошенное длинное лицо, трясущаяся, искусанная нижняя