Содержанка для президента

Мэри. Она называла меня именно так и именно этим раздражала. Почему-то в ее устах и ее голосом мое имя звучало оскорбительно. Как будто издевательски. Она его произносила так… словно между строк так и слышалось: «Какая из тебя Мэри, ты самая настоящая деревенская Маруська».

Затем она затягивала на мне ремень на последнюю дырочку и заставила втянуть в себя весь кислород.

— Вот теперь вас можно обхватить обеими руками.

— Но как я буду обедать?

— Вот так и пообедаете.

— В меня ничего не влезет!

— Значит, останетесь голодной. Зря убрали корсеты из повседневной жизни, ужасно зря. В них нельзя было съесть больше, чем могло бы поместиться в сжатый желудок. Прекрасное лекарство от обжорства.

Сама она съела на обед салат с какими-то листьями и тонкой полоской мяса, запила минеральной водой без газа и закусила яблоком.

Я последовала ее примеру, только взяла себе апельсин, но Эллен велела официанту сменить апельсин на зеленое яблоко, как и у нее.

— Почему? — обиженно воскликнула я, и так чувствуя себя злой, уставшей, голодной и просто несчастной.

— Потому что апельсин сильный аллерген, и вашу прекрасную кожу испортят прыщи. Хотите ходить с гнойниками на физиономии, как подросток?

Я посмотрела на часы. Скорей бы закончился этот проклятый день. Скорей бы он прекратился или настало солнечное затмение, чтобы эта фурия просто испарилась и оставила меня в покое. Но мы зашли еще в несколько магазинов, где она выбрала для меня брючные костюмы, платья для завтрака, обеда и ужина. Нижнее белье, чулки, носки, крема для рук, ног и, наверное, даже для ресниц.

— Зачем мне все это?

— Женские руки должны быть нежнее шелка, а у вас они грубые, особенно на костяшках. Как будто вы поломойка или кухарка.

— Нежные они бывают только у белоручек, а я с детства полы мою и стираю руками. Нужно уважать физический труд. Не все рождаются в рубашке.

— Не станете ухаживать за собой, очень быстро снова начнете мыть полы. Тяжелый физический труд не вызывает уважения, а лишь говорит о том, что ума не хватило, чтобы работать мозгами. И для этого не обязательно родиться в рубашке, главное родиться с серым веществом в черепушке.

Отрезала она. Ее, кажется, совершенно не тронул мой рассказ о мытье пола и стирке. Даже наоборот, вызвал в ней еще больше презрения. Захотелось огреть ее шваброй и надеть ведро с грязной водой на голову. Я даже себе представила, как портится ее высоко взбитая прическа «бабетта», и вода стекает по напудренному лицу. Высокомерная сучка.

Расстались мы у ее дома, так как Глеб вначале отвез ее домой и лишь потом мы поехали обратно в особняк. По дороге я стянула с себя пояс, который сдавил меня так, что казалось, желудок застрял где-то в горле, и попросила Глеба отвезти меня в кафе или ресторанчик. От голода у меня кружилась голова, а ведьма Эллен так и не дала ничего перекусить. Глеб посмотрел на часы.

— Скоро ужин.

— Но я ужасно голодна, я бы съела целого слона, а Виолетта наверняка положит какие-то органические хлопья в органическое молоко или сделает фруктовый салат. Пожалуууйстааа.

Я схватила его за руку и увидела, как он быстро посмотрел на вырез моей блузки, виднеющийся под расстегнутым пальто. Кадык на его шее судорожно дернулся, и я сама немного отпрянула назад.

— Нет. Мне запрещено водить вас по таким заведениям, только с распоряжения хозяина.

И вдруг меня осенило… Не знаю, что на меня нашло.

— Тогда поехали в супермаркет.

— Зачем?

С удивлением спросил Глеб и посмотрел на меня, как на умалишенную.

— Ну поехали. Хочу устроить Петру сюрприз.

— Кому?

— Петру.

— Нам не дадут ничего из них приготовить, и вообще… даже не знаю. Это плохая затея!

Он снова удивленно хлопнул глазами.

— Ну поехали, пожалуйста. Дадут. Мы же ничего плохого не делаем. Мы в магазин. За вещами ж можно… а почему нельзя, например, за лимонами. Поехалииии!

Наверное, около часа я просто бродила по огромному гипермаркету и хлопала глазами. Никогда не видела таких огромных магазинов и такого изобилия товаров. Я рассматривала все склянки, коробки, упаковки и не могла остановиться. Как будто меня впустили в огромную пещеру с сокровищами, и я забыла, где из нее выход.

Глеб терпеливо шел следом с тележкой, а я бросала туда все, что на меня смотрело, и все, что я могла использовать для своего грандиозного сюрприза.

Домой ехала в невероятном настроении. Я предвкушала, как приготовлю Айсбергу вкусный ужин. Как он удивится, когда на столе будут не его привычные органические безвкусные «хрени», а настоящий ужин. И не просто ужин, а французский или марокканский, или тайваньский, а можно и просто истинно наш. Да-да. Я могла приготовить блюда любой кухни, меня этому научила повариха Люда, когда я торчала с ней на кухне чуть ли не каждый день.