Содержанка для президента

Оказавшись в своей комнате, я врубила музыку и все перемеряла снова. Я скакала по кровати в разных платьях, вертелась перед зеркалом, надувала губы и строила себе глазки. Я даже представляла, как Айсберг увидит меня в этих платьях, как будет снимать их с меня своими большими руками… и смотреть. Так смотреть, как никогда не смотрел, а потом он войдет в меня, и я забуду обо всем на свете. От мысли об этом вспыхнули щеки и заныло внизу живота. Одновременно понравилось думать о нем и нет… Я не понимала, что именно чувствую, не понимала своего влечения к этому человеку. И не могла пока в этом разобраться. Он ударил меня, и я должна его ненавидеть… Но я знала, что рылась в его вещах, и это было ужасно некрасиво. Мне хотелось представить себе, как он приедет, как обхватит мое лицо ладонями и извинится за пощечину. Я даже слышала его голос у себя в голове «Марина, прости меня». Он будет ласкать меня, трогать между ног… рука скользнула вниз под трусики. Растирать меня там вот так. Глядя себе в глаза в зеркало, я терла свой клитор, покрываясь мелким бусинками пота, представляя, что это его руки… было приятно, горячо, даже что-то поднималось внутри, но оргазма не случилось.

Позже я с любовью развешивала все купленное в шкафы, раскладывала по ящичкам. Когда в доме стихли все звуки, я забралась на постель, достала купленный шоколад и наелась им до отвала. Так и уснула на в куче развернутых фантиков.

Утро началось для меня с того, что все купленное мной выносили из комнаты. Я вскочила с постели и прямо в ночнушке побежала за слугами.

— Куда? Зачем? Я все это только купила. Вчера! Куда вы это несете?

Меня трясло от непонимания, от ощущения отчаяния и разочарования. Они уносили все, что я купила, паковали в мусорные мешки и вышвыривали на улицу в контейнер.

— Отдайте! — орала я и бежала следом, хваталась за пакеты, колотила по их спинам. — Кто вам позволил все это выбрасывать? Вы ненормальные! Это же стоит денег! Больших денег! Я все это купила! Кто вам позволил?

— Я!

От звука голоса подпрыгнула и резко обернулась. Айсберг стоял внизу, разодетый, как для журнала, в светло-голубую рубашку, темные штаны, которые прекрасно подчеркивали его рост и длинные ноги.

— Почему? Это же вещи… дорогие! Я только вчера их купила!

— Это не вещи. Это тряпки. Не дорогие, а дешевые, безвкусные, смешные тряпки. Я приказал их вышвырнуть.

Тяжело дыша, смотрела на него, сжимая руки в кулаки и разжимая.

— Вы… вы мерзкий. Вы знаете об этом? Вы просто отвратительный, бесчувственный самодур, который возомнил себя богом!

Я говорила и понимала, что должна именно сейчас заткнуться, прикусить язык, но не могла. Меня просто несло по течению реки под названием ярость. Меня колотило от злости до слез.

— Вам несвойственна боль, вы не умеете сочувствовать…

По мере того, как я говорила, его глаза сужались, а губы поджались.

— Истерику прекратила и пошла к себе! — скомандовал он и бросил быстрый взгляд на поглядывающих на нас охранников.

— Не прекращу! Верни… те мои вещи! Они мои! Я их купила для себя!

— На мои деньги.

— На мои! Я их заработала! — нагло заявила и сжала руки в кулаки. — У вас ведь нет кого-то, кто бы жил с вами не за деньги, да? Вы всех покупаете? Вот их вы ведь тоже купили? — кивнула в сторону слуг.

— Закрой рот! — прошипел и сделал шаг ко мне.

— Всех здесь купили. Все здесь ваше. Дом, люди… а вы сами не человек! Никакой вы не Петр. Вы Айсберг. Холодный кусок льда, бесчувственный, бесчеловечный чурбан! И никому по-настоящему не нужны! Даже той… той женщине, которая писала в вашем альбоме…

На этих словах он кинулся на меня, схватил за талию и, перекинув через плечо, понес наверх по лестнице.

— Отпустите меня! Хватит! Вы можете меня выкинуть на улицу! Я больше не хочу ваших денег! Слышите?

Колотила по его спине кулаками, но это все равно, что бить по каменной стене. Он нес меня словно пушинку, взбегая по ступенькам. Распахнул ногой дверь в спальню и впечатал меня в стену, раздирая на мне ночнушку дрожащими руками.

— Нееет! — я цеплялась за его волосы, пытаясь оттолкнуть, но он меня не слышал, подхватил под бедра и в два шага отнес к постели, и швырнул на нее лицом.

Глава 8

— Нет? Уверена, что нет? — злобное рычание над ухом. — Может быть, вышвырнуть тебя на улицу? Или отвезти к твоей семейке, чтобы продали еще кому-то? Или у тебя есть еще какие-то планы?

От обиды на глаза навернулись слезы, и я сдавила руками покрывало на постели. Не ответила ему, но сопротивляться перестала, ощутила, как мужские руки задирают платье на поясницу, как сдергивают вниз трусики, думала, что сейчас он навалится сверху и войдет в меня, но вместо этого ощутила увесистый шлепок по ягодицам, взвизгнула и хотела вырваться, но он придавил сильнее за шею в кровать, не давая даже пошевелиться, только вдыхать носом запах ванильного порошка для белья и задыхаться от неожиданности.

— Это за то, что посмела повысить на меня голос!

И снова сильный шлепок, такой, что весь зад обдало кипятком и из горла вырвалось жалобное хныканье.

— Это за то, что посмела открыть свой рот при моих людях!