Содержанка для президента

От мысли, что в ванной камеры и он наблюдал за мной, вся краска прилила к щекам еще сильнее. Особенно под его взглядом. Мужчина смотрел туда, где расположились мои пальцы. Он провел ими по клитору и поднял на меня взгляд потемневших глаз. Вблизи его лицо казалось еще красивее, мужественнее, а похоть искажала черты и делала их заостренными, резкими. Мне ужасно захотелось его поцеловать.

— Вот здесь. Да…, — одобрительно кивнул, когда я начала водить пальцами по кругу, перехватил и начал двигать ими вверх-вниз, потом отнял мою руку, поднес к своему лицу и выпустил слюну на подушечки, и снова уже мокрые опустил вниз. От влажного скольжения по напряженному бугорку по телу прошла волна дрожи, а распирающая изнутри мужская плоть стала еще тверже. Мои пальцы доставляли сейчас намного больше удовольствия, чем когда я была одна, и оно закручивалось спиралью вокруг твердеющего узелка, пульсировало в нем, нарастало, заставляя соски набухнуть, низ живота сладостно заныть, а бедра подрагивать. Я понимала, что оно приближается, то наслаждение… оно не случайно. Он умеет его давать мне. Все в нем пробуждает во мне какой-то непонятный голод.

— Быстрее… еще быстрее. — спираль закручивалась все сильнее, я задыхалась, смотрела ему в глаза, и казалось сходила с ума. Едва я ощутила, что сейчас сорвусь, он тут же перехватил мою руку, не давая двигать ею дальше, наклонился и втянул в рот мой сосок, я жалобно всхлипнула и тут же ощутила мощный толчок его члена, который скользнул набухшими венами по раздразненной плоти и сдернул меня в самую адскую бездну оргазма. Я, кажется, закричала, а меня начали бешено нанизывать на ритмично вдирающийся внутрь поршень. Я извивалась, цеплялась за его плечи и даже за волосы. Мои судороги были настолько сильными, что казалось, я сейчас умру от этого наслаждения. Внезапно он поднял меня, судорожно сжимающуюся, задыхающуюся, и уложил спиной на стол, вдалбливаясь все сильнее, глубже, пока вдруг не зарычал, не извлек член, зажимая его между нашими телами и обхватывая мокрый от наших соков пенис моей рукой, кончая мне в ладонь с хриплым стоном.

Через несколько секунд приподнялся и посмотрел мне в глаза, потом потрепал меня по щеке, как собачку.

— Все же мне больше нравится, когда ты стонешь подо мной или сосешь мой член.

Стало почему-то очень обидно. Мне казалось, после секса говорят что-то другое… Нет… мне хотелось, чтобы он сказал что-то другое.

— Я всегда думала, что содержанкам дают деньги на содержание. Вы мне дадите денег?

С его лица исчезла издевательская улыбка, в глазах блеснул адский холод, и голубые искры спрятались в темной заводи. Он застегнул ширинку и направился к двери из кухни.

— Так дадите или нет?

Вместо ответа дверь с грохотом захлопнулась, а я с трудом сдержалась, чтобы не запустить тарелкой в стену.

Глава 7

В саду у Айсберга росли розы. Самые разные белые, красные, желтые и даже черные. У отчима был сад, я пыталась за ним ухаживать, но когда их дочь увидела, как я приношу в дом срезанные цветы, устроила истерику, что у нее аллергия и астма, и мне запретили, а потом и вовсе вырезали весь сад, заложили все плиткой и насажали каких-то вечнозеленых кустов. Они любили искоренять все, что могло принести мне радость.

А я любила цветы. Самые разные. И розы, и астры, и пионы, и даже самые простые ромашки с васильками. В моей комнате они все равно стояли в простых стеклянных банках. В детстве мама плела мне венки и всегда рассказывала какую-то интересную историю. Ножницы я нашла на кухне и аккуратно срезала розы, составляя букеты и композиции из разных оттенков, и украсила ими весь дом. Теперь он не выглядел так мрачно и гротескно. По крайней мере мне так казалось.

Очередной букет я принесла в кабинет Айсберга и воткнула его в трехлитровую банку (их я тоже нашла на кухне, когда вазы закончились), поставив ее посреди стола. Следом за мной в комнату вбежала Виолетта. Ее глаза сделались размером с блюдца, и она не переставала махать руками, как курица.

— Что за безвкусица! Ты что здесь устроила? Это тебе что — деревня? Что за… цирк? Что за плебейство? Цветы в банках?

— Я… я хотела украсить дом! — схватила букет и прижала к себе, видя, как та решительно направилась к банке.

— Ты его обезобразила! Где это видано! Что за деревенские замашки!

— У вас недостаточно ваз!

— Они и не нужны! Хозяин никогда не ставил здесь цветы! Им самое место в саду! Немедленно выбрось все букеты!

— НЕТ! Мне нравятся цветы!

Она сделала несколько шагов ко мне и прошипела мне в лицо:

— Послушай, девочка, ты здесь временно. Настолько временно, что даже эти цветы простоят дольше, чем ты задержишься в этом доме. И если ты думаешь, что ухватила черта за бороду, то тебе кажется! Немедленно выбрось все это безобразие!

— Не выброшу! Я здесь живу. И хочу, чтобы в доме были цветы! Пусть ваш хозяин запретит мне!

— Моего слова достаточно!

— А мне недостаточно!

Нагло посмотрела ей в глаза, и та остановилась, не решаясь наступать на меня дальше.

— Для меня важно слово только одного человека, а не ваше. Прислуга тоже обычно ненадолго.