Сочинения в 3-х тт. Том 3

— Потому что это ложь. Он врал, и я врала. Я ничего не нашла, ничего совсем.

Я прояснил:

— Мы вернулись с тобой к тому, что было раньше, и я верю тебе сейчас так же, как и раньше. Как насчет того, о чем мы говорили с тобой? Между нами должно быть взаимопонимание — никакого кокетства, никакой игры или интриги.

Она легко стукнула меня по руке.

— Хорошо. Я действительно что-то нашла. Немного, но кое-что. И я не собираюсь в этом признаваться, чтобы помочь этому Сукиному сыну. Ты можешь понять мои чувства, Ник. Ты бы чувствовал то же…

— Возможно. Но пока у меня нет причин быть с тобой заодно. Твой Крис не мой враг. И я ничего не выигрываю, помогая тебе вести против него игру.

Она вздохнула.

— Я об этом много думала. Я думаю, ни деньги, которые я Могла бы дать тебе, ни мое красивое белое тело, — она искаженно улыбалась — не значат для тебя сейчас многого. Но неужели тебе не интересно спасти Клайда?

— Большой необходимости нет.

Она засмеялась.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду.

— Я думаю, возможно, нет необходимости спасать его. В отношении него у полиции мало фактов. Он хитрит. Он был в городе в день убийства Джулии, и она вымогала у него деньги, кого недостаточно для ареста.

Она снова засмеялась.

— А если я добавлю?

— Я не знаю. Что это? — спросил я и продолжал, не ожидая «с ответа: — Что бы это ни было, ты валяешь дурака, Мими. Ты можешь открыто обвинить Криса в двоеженстве. Пришей ему это. И на…

Она, мягко улыбнувшись, сказала:

— Но я держу это в резерве, чтобы потом использовать, если он…

— Если обвинение в убийстве пройдет против него? Нет, так не выйдет, любезная. Ты можешь предъявить ему обвинение в течение трех дней пребывания в тюрьме. К этому времени районный прокурор допросит его, сверит факты и установит, что он не убивал Джулию и что ты дурачишь его. И когда обратишься к прокурору с обвинением в двоеженстве, он пошлет тебя к черту и откажется предъявлять обвинение.

— Но он не может так сделать, Ник.

— Может и сделает, — заверил я ее. — А если он еще откопал факты сокрытия тобой доказательств, то тогда берегись.

Она закусила нижнюю губу и спросила:

— Ты правду говоришь?

— Я говорю тебе, что точно произойдет, если только районные прокуроры не очень изменились с тех пор, как я работал сыщиком.

Она снова закусила губу.

— Я не хочу, чтобы его отпускали, — сказала она, — и самой мне неохота ввязываться ни в какие передряги. — Она посмотрела на меня. — Если ты мне врешь, Ник…

— А тут ничего нельзя поделать: или верить мне, или нет.

Она улыбнулась, поднесла руку к моему лицу, поцеловала меня в губы и встала.

— Ты такой пройдоха. А я тебе верю.

Она прошлась по комнате взад и вперед. Глаза ее сияли, лицо было приятно возбуждено.

— Я позову Гилда, — сказал я.

— Нет, подожди. Я хочу сначала узнать, что ты думаешь по этому поводу.

— Хорошо, только без фиглярства.

— Ты, конечно, боишься своей тени, — сказала она, — но на беспокойся, я не собираюсь хитрить.

Я сказал, что это замечательно, и попросил ее показать найденное доказательство.

— А то они беспокоиться начнут.

Она обошла кровать и подошла к шкафу, открыла дверцу, отодвинула в сторону одежду и засунула внутрь руку.

— Это интересно, — сказала она.

— Интересно? — Я встал. — Да это же сногсшибательно, Гилд по полу будет валяться. — Я пошел к двери.

— Не горячись, — сказала она. — Я нашла.

Она повернулась ко мне, держа в руке смятый носовой платок. Когда я подошел, она раскрыла платок, чтобы показать мн «небольшую цепочку, оборванную с одного конца, а другим концом прикрепленную к небольшому золотому ножу. Платок был женский, и на нем были бурые пятна.

— Ну и что? — спросил я.

— Она была в руке у нее. Я увидела ее, когда оставалась с ней одна. Я знаю, это цепь Клайда, поэтому взяла ее.

— Ты уверена, что это его цепь?

— Да! — сказала она нетерпеливо. — Смотри, у нее золотые, серебряные, медные звенья. Он сделал ее из первой партии металла, полученного в результате процесса плавления, который он изобрел. Любой, кто хоть мало-мальски знает его, может доказать это. Другой такой цепи быть не может. — Она передала мне нож, чтобы я посмотрел на буквы, выгравированные там, — «К. М. У.» — Это его инициалы. Я никогда не видела раньше ножа, но цепь я бы везде узнала, Клайд носил ее все время.

— Ты так хорошо знала эту цепь, что могла бы описать ее не глядя?

— Конечно.

— Это твой носовой платок?

— Да.

— И пятна на нем — это кровь?

— Да. Цепь была у нее в руке, я тебе говорила, и там была Кровь. — Она сердито посмотрела на меня. — Не… Ты так себя едешь, как будто ты мне не веришь.

— Не совсем так, — сказал я, — но я думаю, ты сейчас должна рассказать все, ничего не скрывая.

Она топнула ногой.

— Ты!.. — Она засмеялась, и вся злость сошла у нее с лица. — Ты можешь быть самым надоедливым человеком. Сейчас я правду говорю, Ник. Я рассказала тебе все как было.

— Надеюсь, что так. Как раз вовремя. Ты уверена в том, что Джулия не пришла в себя и ничего не сказала, когда ты оставалась наедине с ней?

— Ты опять хочешь свести меня с ума. Конечно, я уверена.