Собрание сочинений. Том 9

Ходивший на Боброва с батею,
один из дерзких огольцов
послебобровскую апатию
взорвал мальчишкою Стрельцов.

Что слава? Баба-надоедиха.
Была, как гения печать,
Боброва этика у Эдика —
на грубости не отвечать.

Изобретатель паса пяточного,
Стрельцов был часто обвинен
в том, что себя опять выпячивает,
и в том, что медленен, как слон.

Но мяч касался заколдованный
божественно ленивых ног,
и пробуждался в нем оплеванный
болельщиков российских бог.

И, затаив дыханье, нация
глазела, словно в сладком сне,
какая прорезалась грация
в центростремительном слоне.

В Стрельцове было пред-зидановское,
но гас он все невеселей,
затасканный, перезатасканный
компашкой спаи вателей.

Позор вам всем, льстецы и спаиватели.
Хотя вам люб футбол и стих,
вы знаменитостей присваиватели,
влюбленные убийцы их.

Я по мячу с ним стукал в Дрокии —
молдавском чудном городке,
а он не ввязывался в драки и
со всеми был накоротке.

Большой и добрый, в чем-то слабенький,
он счастлив был не до конца.
Тень жгущей проволоки лагерной
всплывала изнутри лица.

Но было нечто в нем бесспорное —
талант без края и конца.
Его – и лагерником – в сборную
во сне включали все сердца.

Его любили, как Есенина,
и в нам неведомый футбол
он, как Есенин, так безвременно
свое доигрывать ушел.

2003

Капитанская повязка