Собрание сочинений. Том 6

В час, когда умирают газеты,
превращаются в мусор ночной,
и собака, с огрызком галеты
замерев, наблюдает за мной;

в час, когда воскресают инстинкты,
те, что ханжески прячутся днем,
и кричат мне: «Эй, гринго!» – таксисты. —
«Перуаночку хочешь – катнем!»;

в час, когда не работает почта,
и бессонно стучит телеграф,
и крестьянин, закутанный в пончо,
дремлет, к статуе чьей-то припав;

в час, когда проститутки и музы
грим размазывают по лицу
и готовится будущий мусор
крупным шрифтом – во всю полосу;

в час, когда все незримо и зримо,
я – не в гости и не из гостей —
прохожу авенидою Лимы,
как по кладбищу новостей.

Вся в плевках и грейпфрутовых корках,
пахнет улица, словно клозет,
но всмотрись – человеческий контур
проступает сквозь ворох газет.

Это, скорчившаяся глухо,
никого ни за что не виня,
себе сделала пончо старуха
из событий вчерашнего дня.

Завернулась, от холода прячась,
в право-левое до бровей.
Все равно ей, что левость, что правость, —
лишь бы стало чуть-чуть потеплей.

Завернулась в скандалы, интриги
и футбольные матчи – до пят.
Из-под ног манекенщицы Твигги
ее ноги босые торчат.

Лимузины, подлодки, ракеты
навалились, к асфальту прижав.
Скачки, яхты, стриптизы, банкеты —
все лежит на крестьянских плечах.

И витринная белая лама
видит горестно из-за стекла:
на лопатках ее кровь Вьетнама
проступает сквозь фото, тепла.

Из-под сора всемирного рынка,
не умея все это понять,
смотрит ламой затравленной инка —
человечества скорбная мать.

Ее кривда эпохи согнула,
придавили ее этажи,
и она, как живая скульптура,
правда мира под ворохом лжи.

О витринная белая лама,
ты прижмись к ее впалой груди,
ее высвободи от хлама,
в Сьерру-Бланку ее уведи!

Представитель державы великой,
молчаливо склоняюсь, как сын,
перед этим измученным ликом —
скорбным ликом в каньонах морщин.

Ведь забилась внутри одичало,
под лохмотьями еле дыша,
величайшая в мире держава —
человеческая душа.

«Перуаночку, гринго!» – с присвистом
мне кричат, а я молча стою.
Не хочу объяснять я таксистам,
что нашел перуанку мою.

Лима, июль 1971

Мусорщики Эквадора