Собрание сочинений

Четвертый акт

Картина первая

ГУДКИ

Комната Федорова. Федоров сидит на столе, рабочий у дверей, Джон Рид спит на кровати. За сценой фабричные гудки.

Рабочий. Наступление Керенского продолжается. У него казаки, у него артиллерия.

Федоров. Гудят заводы. Все на фронт! Все равно живыми не возьмут!

Предфабком. Готово! Сейчас выступаем.

Федоров. Сколько народу?

Предфабком. Весь завод. Тысяч десять будет!

Федоров. Стой! Пригони грузовую машину!

Предфабком. Есть (уходиг).

Рабочий. А кто это спит? (Подходит к кровати.)

Федоров. Джон Рид!

Рабочий. Рид!

Федоров. Не трогай! Он, кажется, первый раз за всю неделю спит.

Рабочий. Симпатичный парень.

Федоров. Да, парень хороший.

Предфабком (входя). Федоров, прочти приказ.

Рабочий. – В окно!

Федоров. Есть. (Влезает на стол и в окно читает приказ.) Товарищи! Приказ Петроградского Совета. Банды Керенского угрожают подступам к столице. Армия и Красная Гвардия Революции нуждаются в немедленной поддержке со стороны рабочих.

Мы предписываем районным советам и фабрично-заводским комитетам: выдвигайте возможно большее число рабочих для рытья окопов, возведения баррикад и усиления проволочных заграждений.

Где это окажется необходимым, приостановить работы на предприятиях немедленно.

(За окном «ура!» и пение Вихри враждебные веют над нами.)

(Джон Рид, проснувшись, подошел к окну, посмотрел и обернулся к Федорову.)

Федоров. На фронт!

Джон Рид. Дети тоже?

Федоров. Дети тоже.

Джон Рид. Если бы это видели американские рабочие!

(За окном сирена автомобиля.)

Федоров. Машина!

Джон Рид. Нам, это нам?

Рабочий. Едем, едем!

Джон Рид. На фронт?

Федоров. На фронт! (Уходят.)

За сценой. Едем!

Джон Рид. О-о! Едем!

(Пение за сценой продолжается.)

Картина вторая

ДВА «МАРКСИСТА»

На сцене группа солдат и эс-эр, в стороне Джон Рид, записывающий в свой блокнот происходящее.

Эс-эр. Вы представляете себе, я полагаю, что, поднимая оружие против наших же братьев, вы делаетесь орудием в руках убийц и изменников…

Солдат. Ну, братец, вы не понимаете. Есть два класса, не так ли. Пролетариат и буржуазия. Мы…

Эс-эр. О, я знаком с этой глупой болтовней. Толпа невежественных крестьян, вроде вас, слышала, как кто-то бросил в нее несколько лозунгов. Вы не понимаете, что это значит, вы повторяете их точь-в-точь, как попугаи. (Смех солдат, которые внимательно слушают спор этих двух «марксистов».) Я марксист. Я вам говорю, что вы боретесь не за социализм. То, за что вы боретесь, просто-напросто – анархия, созданная в интересах Германии.

Солдат. Да, я знаю… Вы образованный человек, а я только простой человек. Но мне кажется…

(Смех солдат.)

Эс-эр. Я полагаю, что вы верите в то, что Ленин – настоящий друг пролетариата.

Солдат. Да, я верю…

Эс-эр. Ну-с, мой друг, а знаете ли вы, что Ленин был отправлен в Россию через Германию в запломбированном вагоне. Знаете ли вы, что Ленин получал деньги от немцев?

Солдат. Ну, я не особенно много знаю относительно этого. (Настойчиво.) Но мне кажется то, что он говорит, это то, что я хочу слышать и что хотят слышать все такие люди, как я. Так вот (с отчаянием) есть два класса – буржуазия и пролетариат…

Эс-эр. Вы – дурак, мой друг! (Истерически.) Я провел два года в Шлиссельбурге за революционную работу, когда вы еще продолжали расстреливать революционеров и петь боже, царя храни. Мое имя – Василий Георгиевич Панин. Вы никогда не слыхали обо мне?

Солдат. Очень извиняюсь, что-то не слыхал… Вы, может быть, и большой герой… (Смех солдат.)

Эс-эр. Да, и я против большевиков, которые уничтожают нашу Россию и нашу свободную революцию. Что вы можете сказать на это?..

Солдат. Я ничего не могу сказать на все это. Но мне кажется – есть два класса: пролетариат и буржуазия…

Эс-эр. Ну вот вы опять с вашей глупой формулой. (Уходит.)

Солдат. И кто не на стороне одного, тот на стороне другого. (Плюнул в сторону ушедшего эс-эра. Весело к солдатам.) Так вот, есть два класса: пролетариат и буржуазия…

Картина третья

ТЕЛЕФОННАЯ СТАНЦИЯ

(Общая работа телефонных барышень. Барышни говорят номера телефонов, «готово», «аппарат не работает» и т. п. У дверей на часах юнкера; один ходит по сцене.)

Голоса. Керенский в Царском Селе. Въехал на белом коне.

Юнкера (проходя по сцене). Сейчас прибудет оружие из Михайловского училища. (Автомобиль привез оружие. Юнкера его приносят.)

Голоса барышень. Наши герои! Спасители! Мученики!

Сильная перестрелка на улице. Барышни кидаются к окну. Пулемет, барышни кидаются к дверям. Одеваются.

Юнкер (вбегая). Мы пропали! У них артиллерия. Спасайтесь! Мы уйдем по крышам. Храни вас бог! Прошайте!

(Убегают, барышни крестят юнкеров. Один возвращается и прячется за барышень. Входит Джон Рид.)

Барышни. Американский представитель. Господин американец, спасите молодого человека от зверства.

Джон Рид. Мне известно, все юнкера могут уйти свободно.

Голоса. Нет, неправда!

Джон Рид. Если оставят оружие.

(Барышни выводят спрятанного юнкера к Джону Риду.)

Юнкер. Я знаю вас. Я видел вас на квартире у инженера.