Собрание сочинений

(10) Мятеж – пьеса Бориса Андреевича Лавренева (1891–1959), прозаика и драматурга. Мятеж был поставлен в Большом Драматическом Театре Ленинграда А. И. Лаврентьевым и И. М. Кроллем. Премьера состоялась 17 октября 1925 года.

(11) Заговор императрицы пьеса Алексея Николаевича Толстого (1882–1945) и Павла Елисеевича Щеголева (1877–1931). Заговор был поставлен в Большом Драматическом Театре 12 марта 1925 года.

(12) Товарищ Семивзводный – пьеса Вячеслава Андреевича Голичникова (1889–1955), поставленная И. М. Кроллем в Красном Театре. Премьера со стоялась 10 января 1925 года.

(13) Большой драматический театр был создан в 1919 году в Петрограде. Ныне – Ленинградский Большой драматический театр им. Горького.

(14) Владимир Николаевич Яхонтов (1899–1945) – драматический актер и чтец. В 1924–1925 работал в ТИМе. Яхонтов известен главным образом своими литмонтажами, которые он исполнял с цилиндром и тростью в руках. Первым его литмонтажом был В. И. Ленин, представленный в Ленинграде осенью 1924 года.

(15) Журнал «Рабочий и театр» в № 13 за 1925 год (с. 9) под названием Фабзавуч Красного театра опубликовал следующую заметку:

«Идея создания Фабзавуча может осуществиться только в том случае, если смотреть на искусство как на мастерство и на театр как на производство. Впервые возник театральный Фабзавуч при Красном театре и не случайно; только при такой постановке вопроса можно ждать от современного театра чистого пролетарского искусства и классового творчества. Фабзавуч Красного театра своей первой работой – инсценировкой ко дню работницы – определенно показаал, что он жизнеспособен и что от него можно ожидать желаемых результатов.

Состав Фабзавуча (30–40 человек) – исключительно пролетарский – это рабочие от станка из мастерских, фабрик и заводов, которые после утомительной работы здесь, в клубе, и у себя в мастерской театра куют подлинное пролетарское искусство.

Методы работы самодеятельные, инсценировочные – от клуба, и это ляжет фундаментом нового театра. Громадное значение Фабзавуча еще в том, что члены его не оторваны во время учебы от производства, не оторваны от пролетариата, живут и дышат его идеями и говорят его словами. Это очень хорошо чувствуется в их творчестве, в каждом шаге и выступлениях, а это и есть пролетарский актер, он создает пролетарский театр.

Смена идет. Через 3 4 года мы будем иметь то, что нам нужно; театр революции, настоящий красный театр. Нужно больше внимания обращать на работу начинающего Фабзавуча, правильно направить ее в самом начале».

(16) Речь идет о литмонтаже Октябрь, поставленном в 1925 году театральной студией Фабзавуча Красного Театра под руководством автора эстрадных текстов, режиссера и композитора Георгия Владиславовича Баньков ского [1899 1965). Этот литмонтаж, построенный на хоре, теоретиками самодеятельности считался «классическим примером».

Актер – режиссер – драматург^*

Печатается по тексту журнала «Жизнь искусства», 1926, № 22.

(1) Статья предварялась следующей заметкой:

«Редакция открывает широкую дискуссию на эту тему и предлагает принять в ней участие всем товарищам. Точка зрения редакции будет высказана по окончании дискуссии».

В дискуссии, которая продолжалась в нескольких номерах журнала, приняли участие: Б. Лавренев, Б. Блюменфельд, С. Радлов, И. Оксенов, Н. Малков, А. Пиотровский, А. Гвоздев, Ст. Надеждин и др. Драматург Б. А. Лавренев энергично полемизировал с некоторыми утверждениями Терентьева. Он писал:

«Тов. Терентьев просто утверждает, что „звание драматурга – анахронизм“. Ну, что поделаешь с такой жандармской философией? Это совершеннейшее повторение знаменитого рапорта начальника жандармского управления, который на запрос Третьего отделения о революционном движении написал: „Доношу, что революция в н-ской губернии анахронизм“. Революция в свое время доказала самоуверенному полковнику тщету его философии. Театр наших дней не раз доказывал режиссеру, что излишнее мудрствование над материалом драматурга приводит к краху. Мы имеем примеры постановок, с громом лопнувших только из-за нежелания режиссера дать честный спектакль. Вместо единого сценического представления предъявлялся каталог приемов и хитростей режиссуры от Ромула до наших дней, без плана и порядка, и в результате провал пьесы, имевшей в чтении все шансы на твердый успех.

Нет спора – режиссер в театре лицо болеё осведомленное, нежели драматург. Ему и книги в руки. Но полную волю в интерпретации спектакля можно предоставить лишь режиссеру исключительного таланта и исключительной театральной культуры. А много ли их? Мейерхольд, Эйзенштейн, Таиров и…

Режиссер, открывший дискуссию о театре и сказавший, что драматург – анахронизм, несколькими строчками ниже бухнул странную фразу, которую не нужно было ему говорить, чтобы не стать унтер-офицерской вдовой Пошлепкиной. Он заявил, что „театр в целом всегда менее культурен, чем отдельные искусства, питающие его: живопись, музыка, литература…“