Соблазны бытия

– Надеюсь, вы не станете скаредничать с авансом для генерала Дагдейла, – сказала Селия. – Он может потребовать весьма крупную сумму. «Хайнеманн» уже предлагало ему десять тысяч фунтов.

– Мы обсудим это с генералом, – не сдавался Джей. – Вот только я сомневаюсь, что книгу удастся выпустить к лету. Само редактирование – это уже колоссальная работа. Хотя согласен, пишет он очень легко. И еще я думаю, – он взглянул на Кейра, – твоя идея романа о войне тоже заслуживает обсуждения. Мы можем поговорить о ней… В чем дело, Сьюзен?

В дверях стояла встревоженная Сьюзен Кларк, секретарша Венеции. В издательстве существовало железное правило: ничто не должно мешать собраниям, где обсуждались важные издательские вопросы. Себастьян уже предложил три исключения: пожар, наводнение и истекание кровью.

– Простите мое вторжение. Миссис Уорвик, вы бы не могли пройти к телефону? Ваша сестра звонит из Нью-Йорка. Говорит, что не может ждать. Я это поняла по ее голосу. Она… чем-то расстроена.

* * *

Было крайне трудно успокаивать по международному телефону бьющуюся в истерике Адель. Сестер разделяло несколько тысяч миль. Венеция, ужасаясь и почти не веря своим ушам, слушала сбивчивый, перемежаемый всхлипываниями рассказ Адели. Венеция даже не просила ее что-либо повторить, а лишь лихорадочно обдумывала свою возможную помощь.

– Дорогая, давай я к тебе прилечу, – наконец предложила Венеция. – Я могла бы вылететь вечерним рейсом.

– Нет! Нет! Я хочу поскорее убраться из этого жуткого, гадкого места. Я не хочу задерживаться здесь ни на минуту.

– Ты уже заказала билет?

– Нет. Нет. Я не смогла. – Голос Адели дрогнул и вдруг превратился в шепот. – Мне кажется, у меня нет на это сил.

– Но… – Венеция осеклась. – Послушай, Делл, а где Барти?

– В своем Саутгемптоне.

– А ты не можешь позвонить ей и попросить вернуться?

– Нет, не могу. Я не хочу никому рассказывать. Мне так стыдно, так тошно.

– Дорогая, тебе нечего стыдиться. А как насчет дяди Роберта? Попроси, он все сделает.

– Ему я тоже не хочу рассказывать. Вообще никому не хочу. Я вчера целый день пыталась справиться с собой, чтобы никому ничего не сказать.

– Хорошо. Есть и другая возможность. Обратись к портье, пусть закажет тебе билет. Ему ты не должна ничего объяснять. Просто скажи, что тебе нужно срочно вернуться в Лондон. И попроси, чтобы вместе с билетом заказал и такси до аэропорта. Обязательно сообщи, когда прилетаешь. Я тебя встречу. Договорились?

– Договорились.

– Я перезвоню через полчасика. Узнаю, как дела. Никуда не выходи из номера. Хорошо?

– Куда мне идти? Конечно, никуда не выйду.

– Пока, моя дорогая Делл. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, – тонким, срывающимся голосом ответила Адель.

Венеция искренне надеялась, что у сестры хватит сил обратиться к портье. Может, ей самой позвонить в отель?

Новость не укладывалась в голове. Но почему именно Иззи нанесла Адели этот предательский удар? Иззи, которая всегда была так близка с Аделью, которая дружила с Нони. Иззи, кому Адель столько помогала выбираться из душевных кризисов. Кто бы подумал, что у вероломства может быть ангельское личико и нежный голос?

* * *

Иззи сидела и отрешенно смотрела на лист бумаги с заданием, которое Ник поручил ей еще час назад. С таким же успехом текст мог быть написан и по-китайски. Иззи ничего не понимала.

Ей казалось, что она вообще находится не в привычном мире, а за прочным, непроницаемым барьером. По другую сторону обитали нормальные, счастливые, добропорядочные люди, не совершавшие ужасных поступков. Там женщины не спали с мужьями своих лучших подруг и не предавали дочерей своих лучших подруг. Там все открыто, без стыда, смотрели миру в лицо, никого не стыдясь. Там можно было с улыбкой идти по улице, думая о работе или о том, что приготовить на обед.

А она… полностью сломала свою жизнь, совершив гадкое, непростительное, вероломное действо. И рядом – ни одного любимого человека, способного ее понять и попытаться простить. Бесполезно рассчитывать на участие Барти, отца, Селии, Джея, Тори, Венеции, Нони. Они все объединятся и осудят ее. Эта было далеко не первое потрясение в ее жизни. Иззи вспомнила ужас подпольного абортария, страх умереть от потери крови. Вспомнила, как рухнул мир, когда она узнала, кем ей доводится Кит. Но даже тогда ей не было так одиноко и страшно. Сейчас же она оказалась в полной изоляции.

* * *

Когда Джорди позвонил, Барти сидела на веранде. Она согласилась остаться в Саут-Лодже еще на пару дней. С одной стороны, ей не хотелось уезжать воскресным вечером, когда дороги забиты машинами. С другой – она чувствовала себя слишком усталой, чтобы трогаться с места. Была и третья причина: девочек всерьез напугала ее ссора с Чарли и возникшая напряженность. Пусть немного успокоятся.

Ссора была просто отвратительной. Барти не только накричала на Чарли, но и ударила его и поцарапала лицо. Его многолетний обман поднял в ней волну неукротимой, слепой ярости, требовавшей не только словесного, но и физического выхода. Барти думала, что после этого ей станет легче. Облегчение оказалось кратким.