Соблазн

— Боюсь, Вы заблуждаетесь в этом вопросе. Динамическая система никогда не возвращается в прошлые свои состояния. Она может только войти в новые точки равновесия.

— Понял. Тогда я хочу, чтобы моя жена…

Замолкает, подыскивая слова.

— Попробуйте сформулировать по-другому, Борис. В формате «Я нуждаюсь» и «Я готов дать».

— Я нуждаюсь… в… заботе о моём комфорте дома, высоком статусе моей семьи в обществе, исполнении супружеских обязанностей, признании моего лидерства и авторитета в отношениях. Разве это много?

— Продолжайте…

— Я готов дать защиту, благосостояние, верность. Это мало?

— Давайте спросим у Виктории. В чём Вы нуждаетесь?

— В любви…

— Каковы критерии её проявления, на Ваш взгляд?

— Слияние, ласка, жертвенность, когда человек важнее статусов, авторитетов, формальностей. Это просто чувствуешь. Оно тебя наполняет!

— Хм… — вздыхает Ольга Павловна. — Виктория, а вот в свете той ситуации, которая возникла в вашей семье, есть ли у Вас ко мне какой-то запрос насчёт Бориса?

— Только один!

— Какой же?

— У нас общий ребёнок. Я бы хотела, чтобы Вы поработали с Борисом на тему психологического насилия над детьми.

— Тори!!

Невозмутимо поджимаю губы. Ольга Павловна пишет что-то в свой блокнот.

— Вы считаете, Вашему ребёнку нужна помощь?

— Да, я так считаю. Мой сын — невротик. На фоне повышенной требовательности и холодности отца. Он его не любит и боится.

— Это неправда! — категорически качает головой Борис. — Кем ты меня выставляешь? Зачем?

— И я тоже невротик, если честно, — пожимаю я плечами.

— Вы считаете отношения с мужем абьюзивными? Токсичными?

— В последнее время — более чем.

— Это просто кризис! — недовольно вздыхает Борис.

— Борис, были ли случаи насилия с Вашей стороны?

— Да. Я… в аффекте дал пощёчину ей. Это было ЕДИНОЖДЫ. И больше не повторится. Тори не может мне этого простить. Отсюда и весь этот…

— Это неправда. Я могу простить пощёчину. Я не могу простить ему, что он…

Рассказываю ситуацию с Ильёй и его травмой. Борис перебивает через слово, пытаясь скормить свою версию. Ольга Павловна записывает.

— Виктория, можете ли Вы проанализировать, какие Ваши дефициты закрыл этот мужчина, к которому Вы ушли?

— Все…

— А точнее?

— Я могу рассказывать часами. Но я скажу кратко. Он — полная противоположность Борису. И для меня это — совершенство!

— Тори… — хмуро смотрит на меня Борис, пытаясь пристыдить взглядом.

— Нет, мне не стыдно. С ним я — женщина. С Борисом — безмолвная прислуга.

Все замолкают… Меня начинает трясти от эмоций. Ольга Павловна не выдала никакой реакции на мой рассказ о сыне. Мне кажется это самым важным в этой истории! Почему она ничего не сказала Борису?..

— Вы что-нибудь скажете нам? — требовательно смотрит на неё Борис. — Может быть, Виктории пропить какие-то антидепрессанты? Она отказывается от еды.

— Скажу. Виктория, Вы нужны своему сыну. Если не будете есть, у Вас не будет сил бороться за ребёнка.

Она права.

— Я буду есть.

— Вот видите, Борис. Вопрос решается просто. На мой взгляд, Виктории не нужны антидепрессанты. Она пытается поговорить с Вами, Борис. Вот рассказывая это всё мне, Ваша жена пытается показать Вам, как ситуация выглядит в её восприятии.

— Разве это важно?! Важно, чтобы Вы помогли ей воспринять ситуацию адекватно!

Помочь расставить приоритеты. Сориентировать на семейные ценности! Спасти нашу семью.

— Могу я попросить поучаствовать вас обоих в небольшом тактильном тесте? — игнорирует она его тираду. — Виктория… не отказывайтесь. Это позволит вам исследовать себя, понять. Встаньте, пожалуйста… Вика… Я могу называть Вас на «ты»?

— Конечно…

— Вика, закрой глаза, расслабься. Борис, обнимите, пожалуйста, свою жену.

— В смысле?

— Обнимите… Попробуйте через свои объятия передать ей всё, что чувствуете к ней. Если я не ошибаюсь, Вика тактильно ориентированный эмпат. На другом языке Вам не удастся договориться с ней.

— Но я не владею этим языком. Мой мне кажется содержательней.

— Просто обнимите.

— Может быть, Вы переведёте Виктории на её язык то, что я пытаюсь донести?

— Хм…

Я вдруг чувствую, как Ольга Павловна ласково обнимает меня, гладит по волосам.

— Маленькая девочка… Тебе страшно… обидно… одиноко… Я знаю. Ты хорошая… Ты ни в чём не виновата… Ты просто хочешь тепла… Ты имеешь на него право. Ты хорошая девочка…

Меня взрывает судорожными, неконтролируемыми рыданиями. Борис наблюдает, как она усаживает меня в кресло, поит чаем, закрывает пледом.

Чувствую опустошение… И — да, мне становится легче. И немного жаль, что моя мама так никогда не сможет.

— Если хотите, Борис, я могу обнять и Вас.

— Спасибо. Не нужно. Вы нам поможете?

— Только если Вы согласитесь работать.

— Мы согласимся.

— Нет, Вы не поняли. Сначала пять индивидуальных сеансов с Вами лично. Потом несколько сеансов с Викторией и вашим сыном. И только потом уже семейная психотерапия.

— Нет… это нам не подходит. Нам нужна сразу семейная.

— Вы хотите, чтобы психотерапевт подрихтовал под Вас жену? Но ни один специалист не станет этого делать. Ведь помощь нужна именно Вам.

— Что за глупости? — дёргается его лицо.

— Смените специалиста, если не доверяете мне. Он скажет Вам то же самое.