Соблазн

Завернувшись в плед, лёжа на боку, я равнодушно смотрю на себя в зеркало большого шкафа. Жалюзи на всех окнах плотно закрыты, шторы задёрнуты. Я пленница. Нет, я могу выйти. Но не уверена, что смогу вернуться назад, чтобы поговорить с сыном. Такая вот подлость…

Мне кажется, я больна. Нет никаких симптомов. Кроме слабости и уныния. Но так плохо, как сейчас, я не чувствовала себя никогда.

— Да? — доносится из соседней комнаты голос Бориса. — Виктор Васильевич? Рад слышать… Конечно… Нет, не могу… Да, отпуск. Решил уделить время семье… Да.

Благодарю!

И ещё один звонок в том же духе… И ещё один…

Вот так вот время, выделенное на семью, тратится на то, чтобы всем объяснить, на что оно выделено. И услышать, какой ты молодец.

Мне плевать…

— Дорогая… — присаживается рядом.

Пальцы скользят по моему бедру. Неправильно. Не так, как нужно мне.

— Мне неприятно.

— Как сделать, чтобы было приятно?

— Никак.

— Это неконструктивно, Тори. Мы должны идти навстречу друг к другу.

— Я люблю другого мужчину.

— Это… страсть… увлечённость… Это пройдёт. Соблазн попробовать что-то новое будет всегда. Но всё приедается со временем. Брак — это нечто большее, чем банальный соблазн или страсть. Это решение. Решение быть верным, несмотря на соблазны.

Мне не хочется спорить. В целом я со всем согласна про брак. Головой. Но трагедия у меня не в голове. Она в сердце.

— Нужно встать. Нельзя лежать целыми днями. Я заказал тебе обед, только что привезли.

Значит, звонил не Стеф…

— Я хочу поговорить с сыном.

— Ты говорила утром.

— Я хочу поговорить ещё.

— Вечером, Тори. Не нужно его всё время доводить до истерики. Пусть отвлечётся.

— Ты искажаешь понятия. До истерики его доводит то, что ты нас разлучил, а не мои разговоры с ним. И я тебя ненавижу за это. И никогда не прощу.

— Да. Сейчас это больно. Но в итоге так будет лучше для Ильи и для тебя. Мы же терпим укол, чтобы вылечить болезнь? И я лечу нашу семью.

— Труп не вылечить припарками.

— Не надо так говорить. Сейчас мы едем к семейному психотерапевту. Оденься, будь любезна.

— А если я откажусь? Мой вечерний сеанс с сыном опять отменится?

Я знаю, что отменится. Это мы уже проходили. Пока я не позвонила Стефу и не сказала ему, что возвращаюсь к Борису, поговорить с сыном мне не дали.

— Тори… Ты должна встать. Одеться. Довериться мне. Нам очень нужен переводчик, чтобы понять друг друга. Я жду тебя в машине.

Я не могу забить… Илюшка плачет и ждёт моего звонка. А я даже не знаю, где он.

Может, родители увезли его куда-нибудь?

Открываю шкаф. Надеваю брюки, блузку и накидываю на плечи пиджак Стефа.

Детский протест? Плевать…

При мыслях о Стефе ноет в груди. Не знаю, поверил ли он. Не знаю, приезжал ли… Мой телефон забрал Борис.

Предательство со стороны родителей сломало меня окончательно.

Не знаю, как я решу всю эту ситуацию, и будет ли у меня шанс вернуться к Стефу.

Но пока вот так. Надо сделать всё, чтобы вернуть сына.

Распускаю волосы. Мне хочется спрятаться за них. Иду по дорожке от дома к машине, не сводя глаз с места, где парковался Стеф. Там пусто…

— Тори… ну что это такое? — вздыхает Борис, когда я сажусь в машину. — Собери волосы. Что это за пиджак?

— Это мой пиджак.

Я его выкупила!

Перекидываю волосы через плечо, вспоминая, как кайфовал от них Стеф.

— Мы едем или нет?

Борис давит на газ. Машина трогается с места. Запах Стефа встаёт в горле…

Закрываю глаза и плаваю в спасительных воспоминаниях.

— Мы едем к одному из лучших психотерапевтов. Старцева Ольга Павловна.

Доктор наук и академик. Более двадцати лет частной практики… Она нам поможет прийти к консенсусу, — не без пафоса, конечно же.

Ольга Павловна — пожилая ухоженная женщина постарше моей мамы. Строгая.

Предложив нам присесть, внимательно наблюдает.

Борис жестом предлагает мне сесть на диван, но я выбираю кресло. В кабинете работает кондиционер, и я кутаюсь в пиджак. Мне и без кондиционера везде холодно.

Энергии нет совсем. Кладу ногу на ногу, запахивая на себе пиджак.

Ольга Павловна пишет что-то в свой отрывной блокнот.

— Борис… Инициатива посещать сеансы психолога была Ваша, так?

— Так.

— Виктория, как Вы считаете, будут ли эти сеансы полезны для Вашей семьи?

— Я не знаю. Но если бы Борис не выкрал моего сына и не шантажировал меня этим, я бы на эти сеансы не пошла.

Борис вспыхивает. Лицо идёт пятнами под удивлённым взглядом психолога.

— Тори, ну что ты говоришь?

— Ты сказал — мне нужно говорить правду. Говорю.

— Борис, Вы действительно забрали ребёнка?

— Нет, конечно. Тори ведёт себя неадекватно, и пока всё не утрясётся, мы с её родителями решили, что сыну лучше пожить у них.

— Ясно… — что-то пишет в блокнот. — Борис, Вы считаете, что Ваша жена может причинить вред сыну?

— Психологический.

— Поясните.

— Она увезла его в квартиру к постороннему мужчине. Однокомнатную. Где ребёнок наблюдал за тем, как его мать… ммм… делит постель с этим мужчиной, проживая с ними в одной комнате.

— Ясно… — что-то опять записывает. — Какова цель запроса? Над чем бы Вы хотели, чтобы я поработала с Вами?

— Я хочу вернуть наш брак в исходное состояние.