Собирай и властвуй (СИ)

   Переходят в Эфир, но сумрак здесь едва ли не гуще, чем на физическом плане.

   - Отправить Булатика? - предлагает Рагнар, - посмотреть его глазами?

   - Отправляй, - говорит лич после некоторого раздумья, - не хочу применять сильную магию.

   Рагнар отправляет, и смотрит, и видит небольшое поселение южан, похожее на череду грибов, приподнявших шляпками листву. Хрисанф смотрит через Рагнара, смазливое личико кривится:

   - Как некстати на нашем пути эти поганки...

   А Рагнар всё следит, поглощён: вот стайка девушек - хихикают, переговариваются, прикрывая ладошками рты, вот суровый мужчина, изготавливает из копьероста дротики, вот грузная женщина с гирляндой ребятишек, кормит какими-то сочными плодами. "В училище нам говорили, что змеепоклонники больше похожи на змей, чем на людей, - вспоминает Рагнар, - по этим не скажешь..."

   - Возвращайся, - требует лич, в голосе его капризные нотки, - всё испортишь!..

   Рагнар выходит из транса, туман в глазах растворяется, исчезает.

   - Так что, в обход, - спрашивает, - или заглянем в гости?

   - Что, понравились южаночки в тенётовых юбочках? - подзуживает Хрисанф. - Нет, в гости заглядывать не станем, может обойтись очень дорого. Как раз над тем думаю, как бы обогнуть всю эту прелесть с наименьшими затратами магии, и чтобы никто не заметил...

   Талия - самая узкая часть Беллкора, буквально перешеек, южные земли - самая широкая. Легко догадаться, как нарекли северяне область, где одно переходило в другое. Правую сторону "задницы" занимали леса, получившие имя Паучьих, левую - лес, получивший имя Живого, между же находилось озеро, получившее имя Змеиного - наибольшее во всей ойкумене, как установили маги. Никогда ещё легионам не удавалось продвинуться столь далеко на юг, но каждый шаг в неизведанные земли был орошён кровью. Они продолжали упрямо идти, а крови становилось всё больше: по колено, по грудь, по шею, и вот накрыла багряной волной, опрокинула. Казалось, Змеиное озеро - предел силы Северного Союза, но на смену поверженным легионам приходили новые, и бой начинался опять, окрашивая озёрную воду в алое, делая её густой, будто подлива...

   Две девочки появляются внезапно, как из-под земли вырастают. Щебечут о чём-то, держатся за руки, мордашки измазаны ягодным соком. Одна некромантов не замечает, другая же распахивает глаза, губы кривятся, вот-вот хлынет крик. Действия Рагнара опережают мысли - с рук льётся затхлость, опутывает, и девочки неподвижны. Следом колдует Хрисанф, делает ягоды в их желудках смертельным ядом, действующим мгновенно. Одно заклинание борется с другим: девочки корчатся, стонут, но через заклинание паралича пробивается лишь мелкая дрожь. Рагнар смотрит в их лица до самого конца, из двух собирается одно - Ибикуса.

  [Кристалл памяти]

   Одного из моих сослуживцев, любимая, звали Ибикус, война его почти сразу забрала, поймав в капкан человечности. Обычная история: бросился спасать девочку, но и её не спас, и сам погиб. Другой носит имя Джагатай, жив до сих пор, и, не сомневаюсь, живым же из огня войны и выйдет. Потому что хитрый, изворотливый, безжалостный. Как думал я об этом раньше? Что война забирает самых храбрых, самых добрых, самых чутких, оставляя одну грязь. Как думаю теперь? Просеивая нас через сито войны, мир отделяет как слишком человечных, так и чересчур бесчеловечных, оставляя тех, в ком человек и нелюдь, зверь, смешаны в равной степени. Своего рода метаморфов: зверь со зверьми, с людьми - человек. Моё мнение? Ну, ты знаешь, как отношусь к метаморфозе, в каком бы виде она не выступала. Однако, боюсь, тем силам, что управляют миром, наши мнения мало интересны.

  [2]

   Живых пятен, как назвали их в своё время маги Лиги, на пути Хрисанфа и Рагнара всё больше, они всё шире. Лес загоняет в них, как в силки, и если уж загнал, постарается не выпустить: кому упадёт на голову клейкий орех, кого стреножат, а затем удушат цепкие лианы, кого располосуют листья большелиста, ставшие лезвиями. На физическом плане живое пятно неразличимо, но в Эфире остаётся возмущение, подобное волнам воздуха, поднимающимся над горячей поверхностью. Продвижение пятна замедляют сильно: приходится огибать, возвращаться, а порой и выбирать из двух меньшее, лезть в настороженный капкан. Рагнар пробует сосчитать, много ли прошли за сегодняшний день, получается много, вот только шли больше в сторону да назад, чем вперёд.

   - Смотри, какая яма хорошая, - показывает Хрисанф, - и пуста. Ну-ка, ну-ка, ещё раз проверим... да, точно. Что же, здесь тогда и заночуем.

   Рагнару предложение лича не по душе: после кристальной крепости Каратул к ямам стойкая нелюбовь.

   - Не переживай, - по-своему понимает его кислую мину Хрисанф, - будет безопаснее, чем в заговорённом саркофаге. Вокруг мандалу очертим, к ней стражей привяжем - никого не подпустят!