Собаководы

— Не откажусь, — старался говорить спокойно, хотя внутри все заискрило от радости. — К чаю ничего не нужно?

Саша вырулил на шоссе в Выборг и умело вклинился в поток. Он водил хорошо, спокойно, без излишней спешки. Я ненавидел ездить с другими. Постоянно хотелось подсказать, попросить прибавить газа или наоборот, но с Сашей было абсолютно комфортно. Как будто мы ездили с ним годам…десятилетиями вдвоем.

— Ромовую бабу можно. Или ватрушки? Ты вообще мучное ешь?

— Ем. Я за ватрушки, и даже знаю, где их взять. Только надо будет немного увеличить путь.

— Чего только не сделаешь ради ватрушек, — Саша кинул на меня веселый взгляд, — говори дорогу.

Мы заехали в мою любимую пекарню, в которой я заказывал для паба разную сладкую выпечку. У себя мы делали только хлеб. Девушек в посетителях у нас было не меньше, и под ламбики они любили булочки, а не чипсы из оленины. Я рассказал, как доехать. Сам сбегал и купил свежую выпечку.

Обед прошел великолепно, но лишь для Френдзоны. Романтики не вышло. Саша умело уходил, закрывался и всячески обрубал все мои попытки. К вечеру я вернулся домой, потискал лохматую морду Зигги — вот уж кто всегда был рад мне до безумия — и завалился в кровать звездочкой. Хотелось побыть в тишине и все «переварить».

Потом пошли рабочие будни.

Неделю мы изредка переписывались из-за моей и его загруженности, а в следующее воскресенье небо рухнуло на меня…

Сегодня небо было «Бургунь-де фландерс». Красным багрянцем аббатского эля растекалось от горизонта куполом, светлее лишь в вышине. Накрывало с головой. Отражалось в глазах киноварью. Заплачь, и потекут кровавые слезы. С утра ломило затылок от давления и даже Зигги не был так жизнерадостен. Но я упрямо потащил его гулять, приняв Нурофен. Другого в моей аптечке и не было: таблетки от головы, да анальная смазка. Иногда мне было нужно второе. Моя активная позиция в жизни — в постели же спокойно перетекала в универсальную роль. Но Сашу мне до звона в яйцах хотелось снизу.

Гуляя в красном утреннем сюре, я думал, что пора было признаться моей зазнобе во всех грехах. Что нагло использовал Шторма, как предлог, что не мог упустить его. Что хотел быть с ним рядом и в том качестве, которое ему будет нужно. В конце концов, что у меня есть озорной Зигги, которого не помешает обучить системе Обидиенс.

Но не успел…

Саша стоял около моего подъезда, упершись спиной о дверцу машины. Я увидел его лишь у подъезда, он меня — в начале пустынной улицы. Я замер, и Зигги сел рядом, понимая, что капризничать и проситься домой сейчас нельзя.

Он подошел ко мне вплотную, протянул руку и погладил светлую шерсть моего пса. И снова вернул взгляд к моему лицу.

Больно. Очень больно.

— Так сразу бы обозначил, что хочешь траха, а не собаку.

Злые, бессердечные слова будто и не было наших разговоров. Он понял мое вранье, но совершенно не понял мотив. Как можно было спустить всю ситуацию до «траха»?

— Саша…

— Я приехал попроситься в душ. У меня горячую воду отключили. Позвонить не успел, увидел тебя…с собакой.

Вот и все.

Он отгородился от меня холодным взглядом, зло сжатыми губами. Я молча кивнул и пошел в подъезд. Также молча мы разделись в коридоре, Саша сразу прошел в ванну с небольшой сумкой, а я пошел на кухню подкинуть корм для моего лохмача и налить себе кофе. Сегодня у меня был выходной, который я мечтал провести вдвоем…

Через час он вышел лишь в полотенце на бедрах, остановился в проеме и напряженно посмотрел на меня.

— Пойдем в спальню, трахнешь меня. И закончим наше лживое общение. Ты же сверху?

Я поставил чашку и ухмыльнулся. Мои извинения, мои слова сейчас ничего не решат, а вот «трах» может помочь.

— Сверху, — хрипло ответил я и стал снимать толстовку на ходу.

В спальне Саша явно занервничал, его бравады хватило только на словесный плевок в меня, он скинул полотенце дрожащими руками и лег в мою незаправленную постель лицом в подушки. Я прошелся взглядом по спине, по торчащим лопаткам-крылышкам, которые то скрывались под кожей, то остро натягивали ее, когда он пытался удобнее улечься. Спустился к красивой аппетитной форме половинок, скользнул ниже и уперся в слегка разведенные ноги, между которых виднелась мошонка.

Он был прекрасен и сексуален до поджимающихся пальцев на ногах.

Я кинул смазку на кровать и пару презервативов. Саша вздрогнул, когда почувствовал тюбик рядом с собой, но я пока не спешил его переворачивать. Как и прикасаться.

Полностью раздевшись, залез сверху, положил руку ему на спину, отчего по бледной коже сразу же разошлись волной мурашки, и провел ей до поясницы, очертив пальцами красивые ямочки. Он хрипло выдохнул и заткнул рот подушкой, боясь даже немного показать свое желание.

Мой драгоценный упрямец.

Я взял презерватив, открыв и надев его на свои пальцы, обильно смазал их смазкой и ввел в себя, упершись рукой рядом с боком Саши. Сто лет себя не растягивал, но ради него, готов был порвать зад. Мой член скользил по его пояснице, размазывая смазку. Саша нервно дергал бедрами, но сопел в подушку и не поворачивал голову. Я дышал глубоко и улыбался, предвкушая его удивленный взгляд.