Собаководы

— Если вам такое знакомство неприятно, то скажите честно, я все понимаю. Договорим про собаку и разойдемся.

— Ох! — снова я повторил любимое междометие. — Александр…Саша, — я тоже решил обозначить границы, в которые впускал его, — я тоже гей.

— Ох! — теперь удивился он. — Никогда бы не подумал.

Я растянул губы в счастливой улыбке.

— Охотно верю. Собственно, так же я и про вас подумал. Так что предлагаю выпить за удачное знакомство. Вы — мой первый друг-гей здесь. Я ведь могу рассчитывать на наше последующее общение? — для тоста я поднял чашку с чаем. Саша улыбнулся в ответ и чокнулся своей.

— За знакомство, друг-гей.

Из красного сектора «Натурал» я перешел в желтый сектор «Френдзона» — лучше, чем было, но на фоне Сашиной трагедии, я мог остаться на этом поле навечно. Расставание можно посоветовать вылечить «клин клином…», то бишь новым партнером. А потерю любимого? С мертвыми не тягаются. Если Саша бросил Москву и карьеру переводчика ради своего мужчины, то я даже боялся узнать, кем он был. Мое самомнение может скукожиться под натиском талантов этого призрака.

И что было еще хуже — Саша стал для меня еще безупречнее…и желаннее.

Он ушел за пятнадцать минут до прихода смены, и мы договорились созвониться на выходных, чтобы съездить за город.

— Вам надо почувствовать, что такое большая собака. Понять, что управлять ей непросто.

— В Монрепо?

Он снова бархатисто засмеялся и пояснил:

— Монрепо — это заповедник, Егор. Вряд ли, у вас пускают с собаками в Летний сад.

— Да, я сморозил глупость, — смущенно подтвердил здравую мысль.

— Мы съездим загород. Там я покажу Шторма во всей красе.

— У меня нет машины, — как-то виновато пояснил я, хотя ведь никто в укор мне и не ставил, что пешеход. Привык просто, что судят по одежке. Судили в Питере.

Саша удивленно посмотрел на меня и пожал плечами.

— Так у меня есть. Никаких транспортных проблем. Заеду, куда скажете.

Когда он махнул рукой и вышел из паба, я закрыл лицо руками и начал тереть его до красноты, больно проходясь по щекам. Хотелось налить Джеймесона в тумблер до краев. И никакого льда. Только огонь по венам до самой аорты, а там искра в сердце…и взрыв. И либо Саша убьет меня, либо возродит.

Другого не дано.

В воскресенье я оделся, как и просил Саша, в старую одежду. Никаких дырок и ветхости, чтобы Шторм не порвал. Мне предстояло увидеть в действии, что такое Обидиенс — Послушание. Это слово будило во мне чувственные импульсы, и я предвкушал картину, где огромная черная собака будет управляться лишь Сашиной волей. Его голосом. Его рукой.

Кровь побежала быстрее.

Он заехал за мной на «Киа Соул». Молодежный дизайн, высокая посадка, комфортный салон — даже машина была продолжением его самого. Сзади на пледе лежал Шторм и следил, как я приветствую хозяина, сажусь на штурманское кресло, как мы болтаем с Сашей о разных новостях, о пустяках. Смеемся.

Затылком чувствовал животную настороженность черного хищника. Собака изучала меня и не подпускала близко. Ее настороженность передавалась и Саше. Я видел это, но поделать ничего не мог.

Все непросто.

Это стало понятно сразу, как он упомянул о смерти любимого. Больше этот момент в наших разговорах мы не поднимали, концентрируясь только на настоящем.

За городом было превосходно и свежо. Солнце ласкало кожу, а запах цветов, нагретой коры будил аппетит вперемежку с ленивой сонливостью. Хотелось упасть на вон тот мягкий холм и поваляться от души. Но лениться мне никто не дал. Саша продемонстрировал приличный арсенал «послушания». Шторм весело и усердно выполнял команды, прыгал, хитро выпрашивал награду, а его хозяин грозил пальцем и давал новые команды.

Я узнал, что сидеть-лежать-принеси — это самая простая ступень контроля. Высшую я наблюдал сейчас между Сашей и Штормом. Они были одним целым. Слаженный, мощный организм.

Завораживало.

Саша смеялся, иногда журил своего любимца за излишнюю веселость, а потом взял и направил этого хищника на меня. Шторм резво напрыгнул и завалил мое тело на мягкую землю, прижав своим весом. Саша хохоча отозвал собаку и протянул мне руку.

— Вот видишь, быть другом такой собаке очень сложно. Ты все еще хочешь завести щена? — улыбка была лукавая, в глазах мелькали искорки интереса. Саша расслаблялся, а я плыл в эйфории от осознания этого. На «ты» мы перешли еще в машине, а сейчас медленно кругами подходили к друг другу. Я открыто и дружелюбно, он — настороженно и неуверенно.

— Хочу. Очень, — я действительно жаждал…Его. Хотел видеть его еще спящим по утрам, засыпающим вечером. Я влюбился в него с первого удара сердца, как только увидел фигуру в утренней дымке. Со всеми его темными тенями прошлого. Но сказать прямо о своих чувствах пока не мог. Сейчас он не примет их, зато я могу потерять даже намек на нашу дружбу.

Мы нагулялись до пустых урчащих желудков. Шторм тоже проголодался, поэтому было решено возвращаться по домам. На въезде в город Саша убавил музыку и спросил:

— Может, зайдешь на борщ? Ничего особенного. Я приготовил его из супового набора, но получилось вроде ничего.