Смог над Азерой

– Да!? Для этого о нас надо думать! – заорал Шульц в полный голос. – Кто мы для них такие? Одним росчерком пера, будто мокрицу пальцем по стенке, мимоходом, с-сволочи. Сперва соблазняют мальчишек фильмами, клипами, рекламой. Сулят власть, красивую жизнь. Мы покупаемся на эту лажу, колемся стероидами, качаем мышцы. Никто не думает о будущем, сегодня ты – бог! А потом стукнет сорок, и, если ты не офицер, тебе просто прекращают делать уколы. Все. Жизнь закончена. Наши мышцы ссыхаются до ниток, кожа висит мешками, сухожилия не держат разросшиеся кости. Пауки! Вот во что мы превращаемся после сорока. Уродливые, больные. И не говори мне про расплату за власть. Тебе ли объяснять, у кого она, настоящая-то. Мы рабы, мы хуже рабов, потому что наша жизнь зависит от стероидов, а в чьих они руках?

– Я могу попробовать добыть подпольных стероидов.

– Ах, это! Спасибо, Рекс, это у нас есть, это не то. Ты же знаешь, что бывает с людьми, которые долго колются суррогатами. У нас к тебе другая просьба. Ты единственный человек, к которому мы можем рискнуть обратиться. Вальтер прислушивается к твоим словам. Попробуй уговорить его. Придумай что-нибудь, ты же умнее их всех в десять раз.

– Кажется, ты переоцениваешь и мой ум, и мое влияние на шефа. Да, боюсь, и возможности самого шефа. Вряд ли инициатива исходила от него. Но я сделаю все, что смогу. Обещаю тебе.

Рекс взглянул на часы и помчался по коридору.

– Спасибо, друг, – крикнул ему вслед Шульц.

То ли Шульц отдал все распоряжения заранее, то ли беседа не была тайной ни для кого из охраны, но все двери распахивались перед Рексом немедленно. Никому из многочисленных постовых в голову не приходило потребовать от него идентификации личности даже по упрощенному, дактилоскопическому варианту, не говоря уже о сетчатке глаза, формуле крови или – боже упаси! – генетическом анализе. Два биопа, причем из тех, что на дух не переносят сильных и рослых людей, держали для него лифт, ведущий в приемную шефа, и не пускали в него нескольких разъяренных сотрудников. Перед входом в приемную он оказался за несколько секунд до назначенного времени. Удовлетворенно улыбнувшись, он провел ладонью по волосам, расслабился, стирая с себя все признаки спешки, и толкнул дверь.

Увидев его в дверном проеме, секретарша шефа стремительно отвела глаза.

– Добрый день, киска, – сказал Рекс, приятно улыбаясь. – Я могу пройти?

– Я в очередной раз вынуждена просить Вас, господин Азерски, обращаться ко мне в уставной форме, – сказала секретарша, глядя в сторону. – Что Вы хотите?

– Хочу? О, многого. Например, поболтать с Вами. Но, увы, увы. Увы! Я должен немедленно видеть Вальтера, а долг прежде всего.

– Ну, так вот, Вы его не увидите. По крайней мере, немедленно, – процедила она сквозь зубы. – У шефа пока еще есть сотрудники, заботящиеся о рационализации его рабочего дня. В настоящее время у него ответственный фантом-контакт.

– При последнем сеансе связи со мной Вальтер настаивал на пунктуальности, – возразил Рекс. – Он несколько раз повторил это слово. Вот так: "Пэ-энктуальность"! Да. Причем в заключительный раз он присовокупил прилагательное "скрупулезная". Между тем, именно сейчас истекают последние секунды отведенного им времени. Поймите меня правильно. Я, конечно же, принимаю и даже где-то разделяю Ваше желание подольше побыть в моем обществе, однако…

Секретарша гневливо вскинула глаза, но, встретившись с ним взглядом, снова торопливо отвела их в сторону, пожевала губами, включила переговорное устройство и сказала:

– К Вам буквально ломится Азерски, шеф, и сколько я ни пыталась ему объяснить…

– Пусть войдет, – загрохотал из динамиков голос шефа.

– Ах, киска, когда я замечаю, как трогательно Вы стремитесь предвосхитить малейшие желания обожаемого шефа…

– На что это Вы намекаете? – заорала секретарша, вскочив. Лицо ее покрылось красными пятнами. Сверкающие глаза без малейших колебаний были твердо направлены Рексу в лицо, чего не случалось ни разу с тех самых пор, когда она вздумала опробовать на нем известную всем сотрудникам Корпуса гипнотическую силу своего взгляда.

– Что с Вами, Лина? – ошарашено спросил Азерски. Она опомнилась, плюхнулась на стул и, отвернув пылающее лицо чуть ли не на сто восемьдесят градусов, махнула рукой на вход в кабинет.

6

Шеф и в самом деле находился в фантом-контакте с каким-то хлыщем, на лацкане пиджака которого красовалась трехлучевая никелевая звезда шевалье. Шеф сидел в свободной позе, на лице его была приятная улыбка и никто, кроме интуитивиста ни за что не догадался бы, что он находится в крайней степени раздражения.

Фантом шевалье был выполнен безукоризненно. Вплоть до прыщика на носу. Вплоть до щербинки на зубе. Единственный признак, по которому его можно было отличить от человека в истинном теле, заключался в отсутствии каких бы то ни было биоизлучений или, как принято было говорить в профессиональной среде, эманаций. Это, в сочетании с безупречным человеческим обликом, производило на интуитивиста крайне тягостное впечатление.