Смертельный выстрел

Фернанд, носивший всегда ключ от спальни при себе, вложил его в замок и открыл дверь. Индейцы или люди, желавшие выдать себя за индейцев, ринулись на добычу как тигры, или точнее, учитывая их вороватость, как коты.

Вскоре они снова появились в коридоре, и каждый нес по ящику – небольшому, но такому увесистому, что несущему приходилось напрягать все силы. Сложив их, краснокожие вернулись в комнату и снова вышли с таким же грузом.

Так продолжалось до тех пор, пока все ящики, почти два десятка, не выстроились на замощенном дворе. Как только это произошло, часовые от дверей столовой и главных ворот были отозваны, и вся шайка собралась у сокровищ, подобно слетающимся на труп стервятникам.

Негодяи вполголоса обменялись парой фраз, после чего взяли по ящику – хватило почти на каждого – и, взвалив груз на плечо, ушли со двора.

Молча, гуськом они миновали корраль, вышли в сад, проследовали по центральной аллее и пролезли через проем в стене, при помощи которого прежде попали в миссию.

Оттуда их путь лежал к поляне, где они оставили коней. Приторочив к седлам ящики, индейцы сели на лошадей и ускакали прочь, в том числе и полукровка. Метис ехал на самой красивой и породистой лошади, украденной им из конюшни своего господина, которого он так бессовестно предал и так безжалостно ограбил.

А господин его в это время метался как безумный, да и все заключенные вместе с ним чувствовали себя не лучше него. Сталкиваясь в темноте как пьяные, они спрашивали друг друга, что же происходит.

Судя по тишине, все погибли, убиты: домочадцы в миссии, колонисты – все!

Что стало с дочерями полковника? Муки неизвестности были ужасны для всех, но еще ужаснее были они для отца, которому казалось, что он сойдет с ума, и только надежда на возможность отомстить в будущем поддерживала его.

Во время обмена мнениями один из гостей высказал предположение, что вся эта история может быть просто шуткой: дурацкой выходкой самых молодых и озорных членов колонии. Вопреки невероятности идеи, за нее ухватились, как хватается за соломинку утопающий.

Но лишь на миг. Затея была слишком серьезной, затрагивала самых уважаемых колонистов, чтобы кто-то мог отважиться на нее. Никто не посмел бы так шутить с их начальником, закаленным старым воином. Да и вопли снаружи тоже не походили на веселье. В них звучали неподдельные ужас и отчаяние.

Нет, тут не комедия разыгралась, а трагедия.

Снова придя в ярость, пленники могли теперь думать только о мести. Но в очередной раз убедились в своем бессилии. Дверь, пусть они и наваливались на нее сообща, отказывалась срываться с петель. С тем же успехом кончилась и попытка вытащить решетку из окна. Узники в отчаянии разбрелись по столовой.

Лишь один из них остался у окна. Это был Хокинс. У него не было надежды справиться с решеткой – он уже опробовал силу своих рук и понял, что затея безнадежна. Теперь охотник решил положиться на легкие, и во весь голос заорал.

Он не рассчитывал докричаться до ранчерии, расположенной в полумиле от дома, за густым лесом. Да и обитатели ее, скорее всего, уже спали.

Но Хокинс помнил, что в рощице на полпути между миссией и поселком стоит палатка, а в ней бодрствует – если, конечно, его не убили – Крис Таккер.

В надежде, что Крис еще жив, Хокинс припал к оконной решетке и, высунув голову, насколько было возможно, издал серию воплей, перемежаемых восклицаниями, которые уху чопорного пуританина показались бы в высшей степени кощунственными.

Глава 53 Ужасное зрелище

Крис Таккер сидел на бревне перед входом в палатку и жарил нанизанную на вертел птицу. Огонь то и дело вспыхивал от жира, капавшего с молодого жирного индюка, который был уже готов и прекрасно подрумянился.

Видя это, Таккер с нетерпением поглядывал на дорожку, шедшую от миссии, и ловил малейший шум. Что могло задержать товарища, который обещал быстро вернуться?

– Обещания похожи на корочку от пирога! – проворчал Крис, обращаясь сам к себе. – Старина Хок не сдержал своего слова, вот и корочки не получит. Я слышал, в миссии сегодня вечером большой обед… Ну, полковник предложил ему, разумеется, стакан виски. Хок от стаканчика не откажется, а если будут настаивать, то и дюжину пропустит. Так что не вижу причин и дольше его дожидаться. Я совсем проголодался, да и птицу нельзя дольше оставлять на огне, не то сгорит.

Встав с бревна, на котором сидел, Таккер снял индюка с вертела и отнес в палатку, где положил на блюдо, грубо вырезанное из дерева, и поставил его на обрубок ствола, заменявший собой стол, положил рядом кукурузную лепешку, насыпал соль, а затем сел, но к еде не приступил. Будучи уверен, что товарищ вот-вот вернется, молодой охотник решил выждать еще десять минут.

Все бы хорошо, но запах жареного индюка наполнил всю палатку, еще сильнее возбуждая аппетит Криса; между тем время шло, а Хокинс все не появлялся.