Смертельный выстрел

Но не преуспела. Полный жизни голос, смех, звонкие переборы гитарной струны – все было потрачено впустую. Звуки эти плохо сочетались с течением мыслей Хелен, витавших далеко от этой унылой комнаты, стены которой, помимо хохота монахов, наверняка слышали и вздохи бедных пеонов, подвергнутых наказанию за неповиновение или отступничество от веры.

Убедившись наконец, что все ее старания бесполезны, младшая сестра отложила гитару.

– Послушай, Хелен, а давай прогуляемся? – сказала она, вставая. – Все лучше, чем томиться в этой мрачной пещере. Луна сегодня чудесная, нам будет хорошо на улице.

– Если хочешь, я не против. Где ты намерена прогуляться?

– В саду. Сделаем круг вдоль стен, хотя они и несколько заросли. Странное тут место, как будто проклятое. Я бы не удивилась, увидев здесь призрака – какого-нибудь из монахов или их жертв. Испанцы, как говорят, были очень жестоки и убивали людей, даже пытали их. Только представь себе этих чудовищ! Ну, те, что обитали здесь, в конце концов были убиты – хоть какое-то утешение. Но тем больше шанс встретиться с привидениями. Если столкнемся с каким-нибудь, что будем делать?

– Это зависит от того, как оно себя поведет.

– Ты ведь не боишься призраков, Хелен! Я знаю.

– Боялась, когда была маленькая. А теперь меня не страшат ни живые, ни мертвые. Я способна бросить вызов и тем и другим, поскольку терять мне…

– Идем! – воскликнула Джесси, прерывая меланхоличный монолог сестры. – Прогуляемся по саду. А если нам встретится монах в рясе и капюшоне, я наверняка…

– Что?

– Убегу со всех ног в дом. Ну же!

Храбрясь для потехи, Джесси пошла к двери. Держась за руки, сестры пересекли патио, затем задний двор и через узкий проход в стане попали в сад, некогда величественный благодаря заботам трудолюбивых рук, но не утративший величия и в запустении.

Едва войдя в него, они задержались на минуту, любуясь видом. На безоблачном небе сияла полная луна, заливая мягким светом роскошные цветы, бутоны которых на ночь закрывались лишь наполовину и источали благоухание не меньше, чем днем. Но наслаждение приносили не только глаза и обоняние: слух девушек ублажали трели чентсонтле, этого мексиканского соловья. Одна из этих пташек, примостившись на ветке, изливала страстную любовную песнь, но при виде людей тут же смолкла. Но пауза была недолгой – убедившись, что эти прекрасные посетительницы неопасны, певец залился снова. Песня эта была отчасти привычна слушательницам, хотя встречались в ней и новые нотки. Пересмешник, обитающий в Штатах, познакомил их с некоторыми напевами, которые встречались только в Техасе, подражая пению тамошних пернатых.

Послушав еще немного, девушки направились к главной дорожке. Они то оказывались в тени деревьев, то выходили на открытое пространство, и тогда лунный свет играл на белых вечерних платьях и искрился на украшениях, производя чарующий эффект.

Сад располагался на пологом склоне, примерно посередине которого, между домом и задней стеной, находился фонтан. Бассейн его сохранился, и вода плескалась в нем, переливаясь через край. Но сам водомет не работал, а каменная кладка серьезно пострадала. Фонтан окружали скамьи и статуи: часть последних еще стояла, другие были разбиты и лежали близ пьедесталов.

– Фонтаны, статуи, скамьи в тени деревьев, – воскликнула Джесси, – всякая роскошь в саду! Святые отцы были, как видно, большими сибаритами!

– Да, это правда, – согласилась Хелен. – Они, видимо, ничего не жалели для себя и обустраивались с комфортом. Что ни говори о моральном их облике, они знали толк в правильной разбивке садов и в хорошей жизни тоже. Вероятно, они очень любили фрукты, если судить по разнообразию плодовых деревьев, растущих здесь.

– Тем лучше для нас, – отвечала Джесси. – Мы попользуемся результатами их трудов, когда наступит сезон сбора урожая. Не правда ли, хорошо будет, когда все дорожки снова посыплют гравием, статуи приведут в порядок и фонтан весело зажурчит. Луи обещал мне все исправить, когда кончится сбор хлопка. О, тогда здесь будет настоящий рай!

– Мне здесь больше нравится так, как сейчас.

– Вот как? Почему?

– Ах, тебе не понять этого! Ты не знаешь – и надеюсь, никогда не узнаешь, – что значит жить только прошлым. У этого места, как у меня, было приятное прошлое, а теперь оно, как и я, погрузилось в руины.

– О, сестра, не говори так! Мне больно это слышать, честно! К тому же ты права лишь наполовину. Как прошлое улыбалось тебе, так улыбнется и будущее. Да, улыбнется. Я решила воссоздать тут все в таком же стиле, как было раньше, лучше даже. Луи сделает это – должен сделать, когда мы поженимся… А может быть, и раньше.