Смерть в Персии

– Уведи меня отсюда, – крикнула я, мой голос оборвался, я громко зарыдала, – уведи меня из этой долины, отведи меня домой! Я хочу домой!

Голос ангела ответил:

– Мой дом здесь. Разве ты не добровольно пришла в эту долину, откуда хочешь теперь сбежать?

Сотрясаемая рыданиями, я схватилась за стойку палатки.

– Добровольно, – выдавила я. – Эх ты, ангел, разве ты не знаешь, как у нас, людей, обстоят дела с добровольностью? Кто привел меня сюда? Почему мне пришлось пройти столько дорог, почему я заходила всё дальше и дальше? Сначала это были приключения, потом тоска по дому, потом появился страх, и никто не помог мне. Хотя да, кое-кто подгонял меня, кое-кого я хочу обвинить, я не желаю быть ответственной за всё, не хочу, чтобы меня оставили тут умирать одну, я хочу, чтобы меня вернули домой!

Обессиленная, я уловила отзвук своего голоса. Потом вернулось эхо, оно легко перебежало через реку, и я услышала: «Я хочу, чтобы меня вернули домой!»

Ангел долго молчал. Наконец я сказала тихо, ведь я хотела попросить у него прощения:

– Твое облако исчезло!

Он улыбнулся. Я видела, что он улыбнулся!

– Что тебе мое облако! – сказал он.

И когда я уже решила, что меня покинули и Бог, и люди, и даже мой любимый отец, я услышала из полной тьмы голос ангела:

– Ты дошла до края.

Я не могла вымолвить ни слова от ужаса.

– Ты дошла до самого края, до кромешной тьмы, – повторил ангел своим далеким и строгим голосом. – Признай, что ты, несмотря на молодость, прошла все дороги. Это были блуждания, поиски пути. Ты не творила зла, не думай, что на тебе больше вины, чем на других. Ты любила мать, ты пришла в отчаяние, когда поняла, что в этом мире Бог не торгуется с людьми и что всякое решение – это жертва. Ты не знала саму себя, но не хотела никому делать больно – это делает тебе честь. А потом начались твои заблуждения. Тебя занесло так далеко, в Персию, ты даже хотела умереть, и не думай, что можно что-то скрыть от меня, ведь хотя мой дом только здесь, я всё-таки ангел…

– Я десять раз возвращалась, – возразила я, – хотя и не всегда добровольно.

– И вот наконец ты поднялась сюда, – сказал ангел. – Вы легкомысленно называете эту долину «the happy valley», но ты ведь знаешь, что это Долина края света. Здесь придется повернуть назад.

– Дай мне умереть!

– Это тебе не поможет. Поверь мне, вспомни перерезанные вены Жале – этот путь мало отличается от других путей, что привели тебя в мои края. Будь смиренна! Не думай, что сможешь спрятаться!

– Я не думаю, – сказала я.

– Зато ты знаешь, – сказал ангел, – что сегодня, этой ночью, ты дошла до края. Сдавайся!

Я прижалась лицом к стойке палатки.

– Ты стоишь у темной стены. Сдавайся!

– Если я сдамся, если я захочу умереть, смогу ли я тогда прорваться через эту стену? Может быть, в ней откроется щель, и я упаду на ту сторону, как камень, и там меня примут темные воды смерти? – Я с такой силой прижала лицо к стойке, что она грозила опрокинуться и увлечь меня за собой.

Ангела я больше не видела. Стояла темная ночь. Но он, конечно, всё еще сидел там, на камне, нагой без своего облака, и смотрел вниз на долину. И я слышала его потусторонний голос: «Ты на краю, но помощь здесь ближе всего. Поворачивай назад».

Я не знаю, что пережила Жале той ночью. Я так никогда и не узнала, как она умерла. Но она была одна…

…Времени остается мало

У меня остается мало времени. Лето близится к концу, а на таких высотах это означает только одно – пора уходить. Вода в нашей реке опустилась так низко, что нам удается поймать только совсем маленьких рыбок. Белые полосы на пирамиде Дамаванда стали тонкими и блеклыми, выжженная вулканическая порода угрожающе ширится. Но уже скоро выпадет снег, и гора снова явит свой неземной сверкающий наряд, и мы, слишком ничтожные для такого великолепия, верно истолкуем сигнал. Может быть, осталось всего несколько дней? Как нам жить, если снег покроет пастбища, лед вытеснит рыб или погрузит их в летаргический сон где-то на глубине? Кочевники снимаются со своих мест и проходят по нашему берегу в сторону перевала Афийа, который ведет через два хребта в более теплую долину. Они тянутся медленно, как вода, черные и белые стада, ярко-красные юбки женщин, блестящие медные котлы, козий войлок и длинные опоры для юрт, огромные тюки на мулах, на мужчинах и мальчиках.

Я бы воспринимала это великое переселение спокойнее и меньше боялась бы конца, если бы страх не заполнил меня целиком. Он не оставил места ни для чего другого, и я чувствую, как страх захватывает, заражает и пожирает остальные чувства.