Смерть обывателям, или Топорная работа

– Я не уверен, – ответил Власков, глядя на начальника, – но что-то подсказывает, что без него не обошлось.

– Возможно, – Филиппов нахмурил брови. – Теперь вы считаете, что зашли в тупик. Бандиты исчезли, наводчик мёртв.

– Именно так.

– Получается, что наш убиенный, возможно, – Владимир Гаврилович сделал упор на последнее слово, – вызывал людей, которых знал не первый год, и, возможно, уезжал в другие губернии не для торговли, а для краж. Таким образом, можно предположить, что он давно занимается противозаконным промыслом.

– Именно так, – оживился Власков.

– Следовательно, Анциферов должен был где-то с ними или с одним из них встречаться. Так?

– Так.

– Вот это место нам предстоит обнаружить. Ведь посудите сами, Николай Семёнович, записку можно перехватить или оставить случайно в кармане, тогда она будет уликой против самого Анциферова, – рассуждал начальник сыскной полиции. – Нам надо знать место их встреч. И ещё, в тех кражах, что вы называли, насколько помню, ни одной жертвы нет.

– Да, там кражи совершены в отсутствие хозяев.

– В отсутствие хозяев, – повторил Филиппов.

– Вот именно, что в отсутствие, и обошлось без крови, а на Мало-Охтинском ручьём лилась, и не пожалели в одном случае даже детей, а во втором убили только хозяев. Не находите ли, что бандиты странные: кого-то жалеют, а кого-то нет?

– Мне кажется, что мы имеем дело с разными людьми. Или преступники захотели забрать всё у Анциферова – знали, что у последнего есть тайники в доме.

– Довольно странно. Я гадать не хочу. – Филиппов открыл верхний ящик стола, потом резко его захлопнул. Поднялся со своего места, вслед за ним поднялся Власков. – Вот что, Николай Семёнович, давайте с вами проедемся на места преступлений…

– Убийств? – спросил чиновник для поручений.

– Туда, – Владимир Гаврилович потеребил ус.

– Ну не верится мне, чтобы никто ничего в ночь убийства Анциферовых не видел. Возможно, соседи из страха или по иной причине недоговаривают. Боятся, что и их постигнет участь семьи Анциферовых.

Но не успели они дойти до двери, как раздался стук.

Филиппов самолично открыл дверь.

– В чём дело?

На пороге стоял дежурный чиновник, из-за спины которого выглядывал мужчина неопределённого возраста, с маленькой, клинышком бородкой и густыми бровями, из-под которых на начальника сыскной полиции испуганно взирали серые глаза.

– Владимир Гаврилович, к вам прямо-таки рвётся господин…

– Сермяжкин, – подсказал посетитель.

– Господин Сермяжкин по сугубо секретному делу, – договорил дежурный чиновник с обескураженным видом.

– Хорошо, – сказал Филиппов, – я приму господина Сермяжкина, – и отступил в сторону, пропуская гостя в кабинет. – Николай Семёнович, подождите меня.

Когда дверь закрылась, Владимир Гаврилович сел на свой стул, гость – по другую сторону стола. Посетитель обернулся, чтобы убедиться – дверь закрыта.

– Э… – начал он, – меня зовут Алексей Сидорович Сермяжкин, и у меня к вам, господин Филиппов, дело, не терпящее отлагательств, – я беспокоюсь за жизни моего семейства.

– В чём заключается причина вашего беспокойства? – начальник сыскной полиции устало посмотрел на посетителя, тяжело вздохнул и приготовился слушать очередной рассказ о…, но мысль застыла, не оформившись, едва он услышал:

– Как мне сказали в Охтинском участке, вы, господин Филиппов, заняты расследованием убийств на Мало-Охтинском проспекте.

– Совершенно верно, – ответил Владимир Гаврилович. – Вы можете что-то показать по интересующему меня делу?

– Могу, – просто сказал Сермяжкин. – Видите ли, я являюсь соседом Анциферовых.

Сердце Филиппова едва не остановилось.

– Как?

– Я сосед Анциферовых и теперь опасаюсь за жизнь моих родных, как бы и моё семейство не постигла трагическая участь.

– Вам что-либо известно об Анциферовых?

– Нет, про них могу сказать, что они хорошие соседи, по крайней мере, были таковыми. Мои дети дружили с их детьми, но не в этом дело. Я опасаюсь.

– Так говорите толком, чего вы опасаетесь.

– В ночь, когда совершилось убийство, мне надо было выехать по делам. Я поднялся довольно рано, – Сермяжкин посмотрел на начальника сыскной полиции и уточнил: – В четыре тридцать. Подошёл к окну и увидел, как задними дворами к Анциферовым пробирается человек с саквояжем в руке. Честно говоря, я толком и внимания бы на него не обратил. Но спустя пять-десять минут, точно сказать не смогу, на часы не смотрел, тот же господин опрометью бросился назад…

– В руке он держал саквояж?

– Да, я обратил внимание, что он неуклюже перевалился через забор.

– Вы могли бы описать того человека?

– Лица его я, к сожалению, не видел. Но он был одет как мастеровой: куртка, сапоги, кепка на голове, а вот саквояж не вязался с образом рабочего.

– Почему вы только сейчас решили рассказать о происшествии?

– Я только что вернулся и не знал о разыгравшейся рядом трагедии. Когда домашние сообщили, я сразу же направился в участок, а потом к вам.

– Значит, всё, что произошло, вы видели в ночь убийства?