Смерть на фуникулере

– Как вообще вас угораздило оказаться вдвоём в одном помещении?!

Миссис Палмер – она демонстративно продолжила раскладывать пасьянс – деликатно, но строго заметила:

– Мистер Карлсен, может, кто-то и дал вам официальное разрешение шпионить тут за людьми, сидя под водой, но меж тем люди у воды обсуждают серьёзные вопросы.

– Такие, как раздавленные жуки и монахини, жившие триста лет назад?

– Мистер Карлсен, вы ещё слишком молоды, а кроме того – и я уже об этом говорила и оказалась права, как всегда, – вы мужчина, и вам не понять женских проблем…

– Зато я отлично понимаю женские уловки. Вы, миссис Палмер, только что скинули в колоду две пары карт, которые не являются парами, но вам непременно хочется, чтобы пасьянс сошёлся, и потому спокойно берёте и нарушаете правила, лишь бы картинка была идеальной, как ваш пирог и вся ваша жизнь. А вы, мадам Фабьен, измываетесь над сыном, изображая недвижного инвалида, и предлагаете миссис Палмер отведать сандвич с протухшей ветчиной, потому что насмехаетесь над ней и всеми её убеждениями! Сколько же в ней лишнего дерьма, подумали вы, ещё одна диарея не будет лишней!

Подхватив с пола секундомер, Карлсен вышел из помещения.

Женщины застыли как статуи, глядя на воду перед собой, и не решались взглянуть друг на друга.

– Я… просто перепутала карты, вот и всё…

– А я и забыла, что сандвич уже того…

Часть VIII Вечером

Глава 1

Джон Робинсон сидел в баре. Компанию ему составлял мистер Палмер, куривший трубку и взиравший на него с сочувствием.

– Вам надо сменить обстановку, – в раздумье произнёс Палмер.

Робинсон вливал в себя очередную порцию виски.

– На Карибских островах есть одно место. Семейный дом, пальмы, лазурное море. Вы не можете винить себя вечно.

Джон Робинсон покачал головой:

– Я и не виню себя. Я вообще никого не виню.

– Что ж… Я всё равно напишу название отеля. Поверьте, это то, что вам сейчас необходимо.

Ричард Палмер потянулся за салфеткой и принялся царапать карандашом заветное название.

Робинсон, обернувшись, досадно выдавил:

– А, чёрт!

К нему направлялся Карлсен.

– Чего вам ещё?.. – буркнул Джон.

Он заметил мятый лист бумаги с логотипом «Сороки» в руках норвежца и нахмурился.

– Откуда у вас это?

– Будем считать, сорока на хвосте принесла. Скажите, когда вы это написали?

– Чёрт… – Джон Робинсон тяжело вздохнул и подпёр голову. – Вечером. В баре «Сороки».

– Накануне отъезда?

Кивок.

– А утром передали жене?

– Нет. Она спустилась в бар, искала меня, звала спать. Тогда я отдал ей это.

– Как она отреагировала?

– Не знаю, не смотрел на неё. Я увидел такси и сразу вышел на улицу, чтобы куда-нибудь уехать. Спросил у таксиста, где ближайший бар. Он указал мне за спину, на тот, из которого я вышел. А всё остальное, сказал, в этот час закрыто. Пришлось погулять неподалёку, потому что ещё одной сцены я бы не выдержал.

Вздох.

– Тьма была жуткая. Слава богу, снег не шёл.

Карлсен спросил:

– А когда вернулись, вы больше не обсуждали это?

Джон Робинсон покачал головой:

– Тамара уже спала.

Он встал со стула.

– Ты думаешь, что я убил свою жену?

Потом ухмыльнулся и добавил:

– Возможно, так и было.

Он скрылся из бара.

Мистер Палмер сказал Карлсену:

– Этот джентльмен не мог отравить супругу, поверьте женатому человеку.

– Вы полагаете?

– Тут полагать нечего, точно вам говорю. Если бы мы травили своих половинок лишь за то, что они могут нас раздражать, в мире не осталось бы людей. Уж я бы точно стал вдовцом ещё много лет назад.

Палмер тихо рассмеялся.

– Быть мужем иногда нелегко, молодой человек. Мистер Робинсон справлялся со своей задачей как мог. Да, и в нелёгкие моменты спасался выпивкой. Но поверьте, на большее, чем это, – он указал курительной трубкой на письмо, – мистер Робинсон не был способен.

Карлсен заметил:

– Иногда слова могут ранить не меньше лезвия.

Палмер сдвинул брови и сделал затяжку.

Карлсен, тронув очки, сказал:

– Вообще-то я предположил, что после этого письма у миссис Робинсон могла возникнуть мысль о суициде.

– Вот вы о чём. Исключено, – Ричард Палмер категорично покачал головой. – Она не выглядела раненой, поверьте.

Карлсен вопросительно на него взглянул.

– Я застал миссис Робинсон в баре, когда вернулся с прогулки перед сном, – объяснил Палмер. – У неё в руках был этот листок бумаги. Мы поздоровались, и я, соблюдая приличия, спросил, всё ли в порядке. Она поделилась тем, что случилось, показала мне письмо, рассчитывая, как я полагаю, на моё сочувствие. Но я не имею привычки лезть в чужие дела, поэтому в знак поддержки предложил проводить её до номера. Заявляю с полной уверенностью: у миссис Робинсон не было состояния человека, раздумывающего о суициде.

– А какое у неё было состояние?

– Ну, она была расстроена, но несильно. На самом деле, думаю, она просто хотела, чтобы её пожалели. Любое доброе слово помогло бы ей тогда.

– Вы считаете?

– Так и было. Мы поднялись, по дороге обсудили погоду, ну, знаете, общие фразы, а когда желали друг другу приятных снов, она уже была в полном порядке, даже улыбалась, словно и не было в тот момент никакого письма в её руке.