Смех Циклопа

– Смех – комплексное явление, происходящее на многих уровнях, – объясняет Стефан Крауз. – Левое полушарие мозга – это аналитик, который, получив неожиданную информацию и не находя в ней логики, перебрасывает ее в правое, поэтическое полушарие, но то тоже не знает, что делать с этой горячей картофелиной и включает нервный импульс смеха, позволяющий выиграть время.

На гормональном уровне смех высвобождает эндорфины, вызывающие ощущение удовольствия и эмоциональный подъем.

На уровне сердечно-сосудистой деятельности – ускорение сердцебиения.

Вплоть до остановки сердца?

Стефан Крауз показывает на карте другой участок.

– Прыжки диафрагмы. На уровне легких смех вызывает гипервентиляцию, импульсный выброс воздуха со скоростью сто двадцать км в час, что резко колеблет живот, массирует все соседние органы – желудок, печень, селезенку, кишечник, растягивает ткани живота. Смех сотрясает весь организм на всех этажах. Между прочим, – продолжает продюсер, – мужчина не может одновременно заниматься любовью и смеяться. Женщина тоже. Тот и другой акты требуют от организма всей энергии.

Двое послушников GLH посвящают все утро стараниям укротить своих норовистых «мозговых лошадок», как это называет Стефан Крауз.

За обедом они удивляются, до чего у них разыгрался аппетит.

– Смех возбуждает аппетит. От смеха худеют. Это нормально, смеющийся организм потребляет много жиров и сахаров. Это вообще прекрасный способ сбросить вес.

Вся еда кажется им очень вкусной, даже морковь, редиска, огурцы.

Вторая половина дня занята упражнениями, тренировками, описанием электрических и химических механизмов смеха.

В 6 часов вечера начинается работа с понятием «короткой шутки». Для этого они переходят на другой аппарат.

– Перед вами сканер позитронно-эмиссионной томографии, PET. Он позволяет наблюдать циркуляцию жидкостей – крови, воды, лимфы. В хорошей шутке должна быть «нехватка слов». Слова не произносятся, а подразумеваются. Слушающий пишет часть шутки в своей голове. Вот пример: «В чем разница между «Пастисом» и позой «69»? Ответ: от «Пастиса» у тебя нос в анисе».

Лукреция морщится: уровень шутки ниже плинтуса. При этом ничего «сексуального» не прозвучало, только подразумевалось. Это даже хуже.

На мониторе можно наблюдать воздействие анекдота на ее организм: появляются окрашенные участки.

– Давайте без ханжества, восемьдесят процентов анекдотов на свете касаются табуированных тем: секса, смерти, испражнений. Это самые распространенные запреты. Их нарушение наиболее эффективно.

Стефан Крауз приводит еще несколько примеров: «Разговор двух сперматозоидов. «Далеко еще до яичников?» – «Далеко, пока только гланды»».

Продюсер проверяет эффект.

– Или еще мягкая копрофагия: «Почему собаки часто лижут друг другу зады? – Потому что могут!»

Лукреция не может сдержать смешок.

– Есть, конечно, и более слабые табу, но и эффект их, как вы сейчас убедитесь, послабее: «Жандарм останавливает женщину-водителя. «Вы не видели красный сигнал светофора?» – «Видела, но не видела вас».

– Потрудитесь записать анекдоты и потом их изучить. Подумайте, почему они действуют или не действуют. Каковы пределы табуирования, что способствует максимизации эффекта. Подходите к шутке как к кулинарному рецепту, который можно усовершенствовать, лучше подобрав соотношение ингредиентов.

Он показывает журналистам, как последние шутки воздействовали на их организмы. В одном участке мозга появились белые полосы, но в другие участки они не проникли.

– Подумайте о соотношении речи и образа. В сознании слушающего анекдот должна появиться картинка. Например: «На пловца в бассейне накричали: он помочился в воду. «Бросьте, – возмущается он, – как будто я один такой!» – «Представьте, один: никто больше не мочится с прыжковой вышки!»

Продюсер знакомит послушников с основными технологиями изготовления анекдота: «обратный разлом», «неожиданный возврат», «двойные стандарты», «скрытый персонаж», «ложь с замедлением», «невозможная эскалация», «игривый подтекст».

Стефан Крауз продолжает:

– Еще один принцип – «нелогичная логика». Пример: «Ученый дрессирует блоху. «Прыгай!» Блоха прыгает. Он отрезает ей лапки и командует: «Прыгай!» Она не прыгает. Ученый записывает: «Если блохе ампутировать лапки, она оглохнет»».

Оба журналиста сохраняют серьезность. Судя по мониторам, этот анекдот мало подействовал на их мозг.

– Раз вы так суровы, начинайте сочинять сами.

Исидору и Лукреции позволено самим создавать анекдоты.

Начинать надо с коротких трехсоставных структур с падением в третьем такте, противоречащим двум первым.

Несколько секунд на сочинение анекдота? Так, с ходу, у меня не получится!

– Вперед, поверьте в себя, не бойтесь показаться смешными или малопристойными, главное – удивить!

Молодая журналистка закрывает глаза и выдает скабрезную шутку о мужском эгоизме. Исидор отвечает шуткой про истеричек.

Стефан Крауз слушает, оценивает, дает советы об оптимизации, показывает их слабость и силу, творит вместе с ними. За ужином он откровенничает: