Смех Циклопа

– Прекрати, мама, все серьезно. Скоро час ночи, что понадобилось здесь в такой час журналистке? Она проникла сюда с целью ограбления и прикинулась журналисткой для рекогносцировки. Ты клюнула на ее удочку. Иди спать, я все сделаю сам.

Но мать подскакивает к сыну и хватает его за ухо. Он кривится от боли.

– Кем ты себя возомнил, Таду? Не я ли меняла тебе подгузники и десять лет укладывала тебя баиньки? Не тебе говорить матери «иди спать»!

Вот ключ – матушка! Мне это не приходит в голову, потому что у меня не было родителей, но это могучая сила. Страх огорчить мать! Большинство мужчин при виде своих матерей превращаются в малых детей. Даже Цезарь и Аль Капоне наверняка боялись расстроить своих мамочек. Лучше не вмешиваться, она все сделает за меня.

– Мама, ты не понимаешь, чего от меня требуешь!

– Замолчи, Таду. Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься? Слишком долго я молчала. Все, хватит! Довольно крови, довольно мертвецов!

– Отпусти ухо, мама, больно! Может, это она убила Дариуса.

– Болтаешь что попало, лишь бы не признавать, что проштрафился! Будешь стоять на своем, придется намылить тебе язык.

– Нет, только не мыло…

Анна Магдалена хватает револьвер за дуло и кладет в карман своего халата.

Лукреция, воспользовавшись обстановкой, успевает сбежать.

За ней никто не гонится. Она покидает дворец и парк и бежит к кустам, где спрятала мотоцикл.

Она уверена, что Исидора давно след простыл, но он сидит в коляске, в шлеме, и играет на айфоне в какую-то игру.

– Я совсем заждался, – жалуется он.

– Могли бы остаться и вступить в бой! Все-таки вы трус, Исидор. Джентльмен не забирается в панцирь, как черепаха, когда женщине грозит опасность.

Он, поразмыслив, кивает головой.

– Ваша правда. А теперь, если не возражаете, давайте уедем отсюда, они обязательно бросятся за нами в погоню.

И они мчатся в ночь.

Отъехав на достаточное расстояние, Лукреция включает свою магнитолу. Звучит старый добрый «Пинк Флойд», Shine On You Crazy Diamond.

Мчась все быстрее, с Исидором в коляске, со шкатулкой BQT на коленях, с выбившимися из-под шлема и трепещущими на ветру волосами, она впервые за долгое время чувствует настоящее удовлетворение.

101

1688 г.

Франция. Париж.

Пьер Карле де Шамблен де Мариво родился через пятнадцать лет после смерти Мольера. Сначала он учился праву, потом стал журналистом в «Нуво Меркюр», затем в «Спектатёр Франсэ». Женившись на девушке из аристократической семьи, он благодаря ее приданому быстро стал богат. Он заделался завсегдатаем парижских салонов и мечтал писать для театра.

1720 год стал для него фатальным. Сначала крах банка «Лоу» лишил его состояния. Потом с треском провалилась его первая пьеса «Ганнибал». В том же году умерла его жена.

И тут в его дверь постучался незнакомец. Он высоко оценил психологизм провалившейся на сцене драмы и посоветовал драматургу перейти с трагедий на комедии.

Он пригласил его посмотреть комедию дель арте и пьесы Мольера. Мариво возразил, что желает быть принятым во Французскую академию, а для этого необходима серьезная драматургия – трагедия.

Но таинственный незнакомец настаивал, что Мариво следует открыть для себя комический театр и не спешить с суждением, будто «популярность равна заурядности».

– Слезы проще вызвать, чем смех, – молвил загадочный гость.

Эти слова засели в голове Мариво.

– Понравиться критикам проще, чем широкой публике, – продолжил гость.

Это было удивительно, даже забавно.

– В конечном итоге народ – лучший судья, чем надутые самопровозглашенные аристократы духа в париках. Они следуют изменчивой моде, манипулируют ею, чтобы придать себе важности. Время покажет, насколько это очевидно.

– Кто вы? – не выдержал Мариво.

– Тот, кто указывает на ваш истинный талант.

– Нет, я чувствую, что вы недоговариваете.

– Скажем так: я принадлежу к группе влиятельных людей.

– К группе людей?..

– Мы – тайное общество, одна из целей которого – помочь хорошим авторам не погрязнуть в трагедии, когда они могли бы блистать в комедии.

– Что толку вызывать у людей смех? Смешно!

– Заставлять смеяться – значит принуждать запоминать. Комическое обладает свойством насыщать и образовывать толпу куда успешнее, чем трагическое. Речи, вызвавшие смех, у всех на языке, они далеко летят и долго живут. Вызывая смех, вы можете весьма преуспеть в улучшении поведения ваших современников. Как говаривали римляне, castigat ridendo mores, бичевать нравы смехом.

Заинтригованный этим загадочным посещением и словами о тайном обществе, помогающем авторам не погрязнуть в элитарной трагедии, Мариво попробовал силы в сочинении своей первой комической пьесы «Арлекин, воспитанный любовью». Она имела некоторый успех, позволивший ему продолжить. Последовала «Игра любви и случая».