Слюни

Местные жители собираются на собрании в муниципалитете, где решают: отстреливать волков или нет. Я тоже иду туда вместе с сестрой, слушаю все за и против. И не удивляюсь, когда люди единогласно принимают такое решение:

– Учитывая, что на территории посёлка не зафиксированы случаи того, чтобы волки причинили вред людям, решение организовать дружину, которая будет отстреливать волков, отклоняется.

– Лучше ждать, пока они начнут нападать на людей, – говорит мне сестра.

Я помогаю мужу сестры наколоть дрова, а потом, когда сбегает кто-то из осуждённых (обычное дело, ничего нового), моей сестре приходится подскакивать по боевой тревоге. И я принимаю очередное бессмысленное решение: пора возвращаться в город.

Последнее, что происходит. Покидая Сухое дно, рано утром, я вижу на выезде из посёлка волка. Большого и старого. Он не торопясь переходит дорогу, так что водитель вынужден остановить фургон, в котором мы едем: я и другие незнакомые мне пассажиры.

Сырость. По разбитой дороге стелется туман. Глаза волка встречаются с моими глазами. Я замираю.

– Ну и зверюга, – говорит водитель, ни к кому конкретно не обращаясь. – Будь с собой ружьё, пристрелил бы, заразу.

А я думаю: нет, не пристрелил бы…

Тем же летом, но позже. Меня приглашают стажироваться на должность помощника инженера в небольшую фирму, занимающуюся производством мебели в стиле "лофт". Радостный, но настороженный, я посещаю предприятие, которое находится в одном здании с офисом. Кабинета нет, рабочее место оборудовано прямо в коридоре – рядом с цехом покраски. Программа для работы – не профессиональная. Нелицензированное ПО. Инженер, за которым меня закрепляют, отсутствует и никто не знает, когда он появится. Кукла даёт мне пробное задание: сделать инструкцию к сборке кресла, выполненного из поддонов. Запах краски бьёт по мозгам. Проработав полдня, я уже ловлю вертолёты, меня тошнит, а когда я иду пообедать, меня вырывает в мусорное ведро на улице. Назад не возвращаюсь, всё равно задание я уже два часа, как сделал…

Мне звонит Экса, моя бывшая подружка, которая в своё время называла меня то ли Корпускула, то ли Катапульта – уже и не вспомнишь. Предлагает встретиться.

– Зачем? – спрашиваю.

– Обязательно нужна причина?

– Так-то да, – говорю.

– С каких это пор?

– С тех пор, как я съехал от тебя.

– У тебя другая пассия?

– Нет. Но я стал дико занят.

– Чем это? Самобичеванием?

Экса смеётся. Шутница.

Я не отвечаю. Она меняет тактику.

Спрашивает каким-то мурлыкающим тоном:

– Ты у себя?

– Нет, – говорю. Вру ей.

А сам осматриваю свою пустую квартиру.

– Не понимаю, как ты там можешь жить?

А я, например, не понимаю, как могут жить все остальные? Но я молчу.

Экса говорит с тоской:

– У меня остались кое-какие твои вещи.

– Сожги их, – говорю. – Мне плевать.

– Если ты дома, я могла бы завести их к тебе. Или сам заезжай, когда время будет.

Я не отвечаю. Она говорит:

– Просто приезжай, ладно? Вещи я выброшу, если ты, правда, этого хочешь.

– Зачем тебе это? – спрашиваю.

– Что именно?

– Зачем ты звонишь мне?

Она вздыхает.

– Сама не знаю.

А потом говорит:

– Просто ты не такой, как все?

И хотя это звучит, как вопрос, я не отвечаю, так как устал повторять людям, что я такой же, как все, но посторонний…

Мне звонит Янни Плак. Рассказывает, как круто он проводит время с одной девчонкой. Я спрашиваю:

– Это на неё ты слюни пускал?

– И не только слюни, – отвечает Янни Плак, смеясь.

Настроение у него приподнятое.

Мне не смешно. Я говорю:

– Давай по делу, пацан.

И спрашиваю, чтобы приструнить его, хотя прекрасно знаю ответ:

– Мокнул конец?

– Что? Я… Ну… Кхе. Нет, Блабл.

– Тогда не выделывайся, – говорю.

Как будто я не знаю, зачем он звонит: чтобы рассказать о своей жизни, поделиться радостью, спросить совета. Янни Плак пересказывает, где был, что делал, говорит о своих чувствах к этой девушке: он едва знает её, но уже считает, что влюбился. Вот что тут скажешь? Романтик двадцать первого века. Тот, кто заранее олицетворяет девушку, приписывает ей чуть ли не культ божества, а сам лишь мастурбирует на её фото в Сети.

Я слушаю его, стиснув зубы, поддакиваю, говорю, что рад за него. Потому что Янни – единственный человек, который звонит мне за последний месяц, не считая бывшей и моих родителей. Пока он выговаривается, я выкуриваю три сигареты. Сжимаю пачку, понимая с горечью: на новые сигареты денег нет.

– Ну, что думаешь? – спрашивает Янни Плак.

– Ничего такая девчонка, – говорю. – Дерзай.

Я говорю ещё что-то. Какую-то несуразицу. Его это устраивает.

– Спасибо, что поддерживаешь меня, Блабл. Серьёзно. Это очень важно для меня. Твои советы. Анализ происходящего со стороны, так сказать. Это мне очень помогает.

Да наплевать, думаю. А сам говорю:

– Обращайся.

В последний момент, когда я считаю, что разговор уже закончен, Янни Плак спохватывается и спрашивает:

– А как ты?

Это выбивает меня из колеи.

– Я? Да нормально… Порядок… Круто всё.

– Можно будет встретиться, – говорит он.

– Когда? – спрашиваю, и уже ненавижу себя за то, сколько энергии я вложил в это слово.

Янни Плак теряется и торопится объяснить:

– Ну, в перспективе… как-нибудь… позже. Сейчас дела.