Слюни

Прихожу на собеседование. Компания большая, но предлагаемая должность – не моя специализация. Я разговариваю с Куклой, и вместо того, чтобы, как все, послать меня куда подальше, Кукла отправляет меня к начальнику отдела. "Ух ты", думаю: "Это что-то новенькое". И вот я уже разговариваю с начальником, который не на много лет старше меня: мы быстро находим общий язык, как мне кажется, оба учились в Техническом Университете, у нас даже есть пара общих знакомых. Я спрашиваю, возьмёт ли он меня.

– Не могу ничего обещать, – отвечает этот тип.

В итоге я ухожу оттуда, уверенный, что начальник сам не понял, зачем Кукла привела меня к нему. Может, ради смеха, думаю я…

Я звоню в какой-то отдел управления персоналом, разговариваю с какой-то Куклой, спрашиваю, что с моей кандидатурой. Называюсь, она просит подождать.

Звонок сбрасывается.

Я звоню снова.

– Со мной обещали связаться. Я всё ещё жду ответа от вашей компании.

Кукла спрашивает – резко, как будто это всё объясняет:

– Кто вам это пообещал?

– Та из вас, с кем я разговаривал.

– Назовите имя.

Я называю своё имя.

– Не ваше имя, – Кукла вздыхает: – Имя девушки, которая проводила с вами собеседование.

– А у вас их много? – отвечаю я, уверенный, что эта конкретная Кукла и есть та самая девушка, которая проводила со мной собеседование.

Всё заканчивается тем, что Кукла переводит меня на другую линию. Там со мной говорит какой-то мужчина.

– Если вы хотите получить работу в нашей компании, то мы настоятельно рекомендуем вам не надоедать нашим сотрудникам своими звонками. Это мешает их работе.

– Разрешите уточнить? – говорю я.

– Что?

– С кем я разговариваю?

Пауза.

– С начальником службы безопасности.

Я уверен, что это какой-то обман. Они смеются надо мной. Но связь обрывается....

Я придумываю сюжеты к видеоклипам, сидя в своей пустой квартире, пишу тексты песен, собираю всё это в отдельные рабочие файлы и отправляю по электронной почте на различные студии звукозаписи, ассистентам режиссёров, артистам и продюсерам всевозможных шоу, но ответа нет, никто со мной не связывается…

Хожу по деревообрабатывающим предприятиям города, разговариваю с технологами, наладчиками станков, инженерами по качеству, операторами станков, конструкторами и проектировщиками, мастерами цехов. Спрашиваю: могу ли я походить поучиться.

– Я не буду мешаться, – говорю. – Вы и не заметите, что я здесь.

Но все они, как сговорились. Каждый перекладывает ответственность на другого, выставляет себя этаким скромным винтиком в механизме производства. Все они говорят мне, чтобы я обращался сразу в отдел управления персоналом. Эти мужики говорят мне:

– Вопросы трудоустройства решаются там.

– Но вы не против того, чтобы обучить меня?

– Такие дела нужно решать в отделе кадров.

И я иду в отдел кадров. Разговариваю с Куклой.

А уходя из таких мест, я чувствую небывалую досаду. В груди у меня расцветает отравленный цветок. Я замечаю кое-что общее и важное во всех этих фирмах. Никто не спрашивает у меня документов. Никто не смотрит на мой диплом. Видеонаблюдения в таких местах, расположенных на отшибе, как правило, не бывает. Охранников тоже. Откуда я взялся? Непонятно. Я могу быть кем угодно. Я могу преследовать совсем другие цели: не те, которые озвучиваю. Например, я могу выбирать среди Кукол самую красивую. Проводить свой личный конкурс красоты, о котором буду знать я один.

Это наблюдение становится моей тайной....

Ничего не получается и, не зная, чем ещё себя занять, впервые за много лет я уезжаю в Сухое Дно к сестре – возвращаюсь домой, если так можно сказать.

Я думаю напиться там от безысходности, но муж моей сестры подхватил какую-то инфекцию, он принимает антибиотики, не до веселья, в общем. Так что я просто листаю книги из библиотеки сестры: что-то перечитываю, но большинство ставлю обратно на полку. Пишу несколько неплохих песен, отправляю их Янни Плаку по электронной почте, но он не отвечает. Помогаю старшему племяннику собрать конструктор. Он сильно удивляется, когда узнаёт, что у меня нет денег на мороженое для него.

– Совсем-совсем? – спрашивает племянник.

– Похоже на то, – говорю, а сам чуть не плачу.

Я хожу по посёлку, заглядываю в те места, которые когда-то имели значение, а теперь выглядят серыми и скучными. Людей нет. Ни парней, ни приличных девушек. Все военные. Утром на работу, вечером с работы. Только форма мелькает.

Я много курю, сижу у реки, о чём-то думаю, что-то вспоминаю. Но так же быстро всё забываю, мысли ускользают от меня. В один из дней я понимаю вот что: я совсем ничего не чувствую. Это осознание не пугает меня. Я пытаюсь докопаться до истоков того зла, которое копится во мне много лет – ещё с детства, наверное. Но всё, что я могу сказать: это началось здесь, в Сухом Дне.

Собираюсь сходить в лес, чтобы поплавать на карьерах, но сестра говорит, что там водятся волки.

– Волки чувствуют, что людей в посёлке почти не осталось. И теперь не боятся выходить.