Слишком много поваров

— Вы были там, мистер Вулф. Все правильно, да? — (Вулф утвердительно хмыкнул.) — Что же касается мотива, — подвел черту Толмен, — у некоторых их более чем достаточно. Например, Вукчич, у которого Ласцио увел жену. А непосредственно перед тем, как войти в столовую, Вукчич разговаривал с миссис Ласцио, танцевал с ней, смотрел на нее во все глаза.

— Вам это сказала женщина! — резко произнес Вулф.

— О господи! — протянул шериф. — Вас, кажется, возмущают наши скромные открытия. Я думал, вы сказали, что не заинтересованы в деле.

— Вукчич — мой друг. В нем я заинтересован. А не заинтересован в убийстве, к которому он не имеет никакого отношения.

— Может, и не имеет. — Толмен был явно доволен, что добился от Вулфа взрыва. — Так или иначе, разговор с миссис Мондор впервые позволил мне на деле применить знание французского. Дальше идет Берен. Я узнал об этом не от миссис Мондор, а от него самого. Он заявляет, что Ласцио давно уже следовало убить, что он сам с удовольствием сделал бы это и что он употребит все усилия, чтобы спасти убийцу.

— Похоже на него, — пробормотал Вулф.

— Похоже, согласен. Похоже и на маленького француза Леона Бланка, только в другом стиле. Он не отрицает, что ненавидит Ласцио, потому что тот вытеснил его со службы в отеле «Черчилль», но говорит, что никого бы ни за что не стал убивать. Он говорит: ему даже не доставляет удовольствия, что Ласцио мертв, так как смерть не лечит, а ампутирует. Это его собственные слова. Он спокоен и совсем не кажется настолько агрессивным, чтобы ударить человека в сердце ножом, но он далеко не дурак и, возможно, кое-что сглаживает. Есть два вероятных мотива убийства и один возможный, — продолжил Толмен. — О еще четырех возможных я говорить не буду. Если у Росси или Валенко и были какие-то чувства, побудившие их пойти на убийство, мне они пока неизвестны. Что до миссис Койн, то она никогда прежде не видела Ласцио. И мне не удалось выяснить, говорила ли она с ним хоть раз. Так что пока у нас есть Берен, Вукчич и Бланк. Любой из них мог сделать это, и, я думаю, один из них сделал. А что думаете вы?

Вулф покачал головой:

— Благодарю Бога, это не моя проблема, и я не обязан о ней думать.

— Так вы предполагаете, — вставил Петтигрю своим вкрадчивым голосом, — что есть причины подозревать вашего друга Вукчича, и поэтому предпочитаете не думать?

— Причины? Конечно. Незначительные. От души надеюсь, что, если Вукчич сделал это, он не оставил следов, по которым вы доберетесь до него. Что же до информации, то у меня ее нет, а если бы и была, то я не стал бы обнародовать ее.

— Это честно, — кивнул Толмен, — но беспомощно. Мне не нужно указывать вам на тот факт, что, если вы любите вашего друга Вукчича и уверены, что он не совершил преступления, самый быстрый способ обелить его — выяснить, кто сделал это. Вы были прямо на месте, всех видели и слышали все, что говорилось. Мне думается, что при таких обстоятельствах человек вашей репутации и способностей должен был бы предложить нам помощь. Если вы этого не сделаете, это умножит подозрения против вашего друга Вукчича, так ведь?

— Не знаю. Ваши подозрения — ваше дело, я не могу на это влиять. Черт бы вас побрал, уже четыре часа утра! — Вулф вздохнул, сжал губы и наконец пробормотал: — Ладно, я согласен десять минут помогать вам. Расскажите мне, что вы нашли: нож, отпечатки пальцев и так далее.

— Ничего. На столе было два ножа для разделки голубя. Убийство совершено одним из них. Вы сами видели, что никаких следов борьбы не было. Нигде ничего. Никаких отпечатков, на которые стоит обратить внимание. На рукоятке ножа все смазано. Металлические дверные ручки имеют шершавую поверхность. Ребята все еще работают над ними, но вряд ли это даст результаты.

— Вы упустили некоторые возможности, — хмыкнул Вулф. — Повара и официанты?

— Их всех опрашивал шериф, он знает, как обращаться с ниггерами. Никто из них не заходил в столовую, они ничего не видели и не слышали. Ласцио сказал им, что позвонит, если ему что-нибудь понадобится.

— Кто-нибудь мог пройти из большой гостиной в малую, а оттуда в столовую и убить его. Вам нужно точно установить, кто находился в большой гостиной, особенно в промежуток между выходом из столовой Берена и тем, когда туда зашел Вукчич. Это составляет, как вы говорите, около восьми-десяти минут.

— Я уже сделал это. Конечно, я всех быстро опросил.

— Тогда опросите их еще раз. Еще возможность: кто-нибудь мог прятаться за ширмой и ударить оттуда, когда подвернулся удобный случай.

— Ну да? Кто?

— Не представляю, — нахмурился Вулф. — Могу также сказать вам, мистер Толмен, что весьма скептически отношусь к вашим двум главным подозреваемым, то есть с большими оговорками. Что же до мистера Бланка, то тут мнения у меня нет. Как вы уже указали, он, без всякого сомнения, мог выйти из своей комнаты через коридор левого крыла, обогнуть здание, войти в столовую с террасы, выполнить свое намерение и вернуться тем же путем. В таком случае его, вероятно, должна была заметить миссис Койн, которая в это время гуляла.

Толмен покачал головой: