Слишком много поваров

В два часа дня на следующий день, в среду, я чувствовал себя слегка обалдевшим и не удовлетворенным жизнью, но в совершенно определенном смысле совсем как дома. Моя нервная система страдает, когда я слишком поздно ложусь или меня без необходимости будят. Сейчас мне пришлось столкнуться и с тем и с другим. Не обращая внимания на табличку «Не беспокоить!», проклятый тупица-лакей вытащил меня из постели в девять часов, чтобы спросить, не нужны ли нам купальные полотенца или какие-нибудь другие мелкие услуги. Я попросил его прийти, когда взойдет солнце. В 11:30 меня разбудил телефон: мой друг Барри Толмен желал поговорить с Вулфом. Я объяснил ему, что явление Вулфа на свет божий произойдет только по его собственной инициативе, и попросил барышню на коммутаторе ни с кем больше не соединять. Но через час телефон зазвонил снова. Это опять был Толмен, которому непременно надо было поговорить с Вулфом. Я сказал, что без ордера на арест не могу сделать ничего, пока Вулф сам не начнет подавать признаки жизни. К этому времени я уже разгулялся и вспомнил, что, кроме сна, существуют другие человеческие надобности. Я принял ванну, побрился, оделся и позвонил в ресторан, чтобы принесли чего-нибудь на завтрак, потому что при сложившихся обстоятельствах никак не мог пойти туда сам. Я уже приканчивал третью чашку кофе, когда услышал, что Вулф зовет меня визгливым голосом. Он здесь определенно становится невменяемым. Дома, в Нью-Йорке, за десять лет я слышал его визг не более трех раз.

Он сказал мне, что заказать на завтрак, и снабдил инструкциями, которые дали мне возможность почувствовать себя как дома. Они сводились к его намерению в течение сегодняшнего дня поддерживать связь с внешним миром только через меня. Дела исключались полностью. Дверь держать на замке. Всем посетителям, если только это не Марко Вукчич, отвечать, что Вулф невероятно занят, чем — не важно. Телефонные переговоры полностью поручались мне, так как он не знает ничего такого, чего не знал бы я. Последнее польстило моему самолюбию, так как он впервые признал это. Если мне понадобится свежий воздух в большем количестве, чем поступает через открытое окно, — это было бы глупо, но возможно, — на дверь вывесить табличку «Не беспокоить!». Ключ я должен унести с собой.

Я позвонил и заказал все имевшиеся утренние газеты. Передав часть Вулфу, с остальными я удобно устроился на диване. В нью-йоркских, питсбургских и вашингтонских газетах я не нашел упоминаний об убийстве Ласцио, а в «Чарлстон джорнал», которая издается за шестьдесят миль отсюда, увидел броские заголовки и небольшую заметку.

День еще не закончился, а предосторожности Вулфа дали течь во многих местах. Первая, и самая крупная, неприятность случилась, когда Вулф еще не разделался с газетами. Около двух часов дня раздался шум у входной двери. Я приоткрыл буквально на несколько дюймов и оказался лицом к лицу с двумя джентльменами, явно не местными, которых я никогда не видел прежде. Один был ниже меня ростом и чуть старше, смуглый, жилистый и крепкий, в аккуратном сером костюме «в елочку» с подкладными плечами. Другой, среднего роста и средних лет, был подстрижен много выше висков, и серые глаза его имели такое выражение, словно никто уже больше в этом мире не сможет раздражить его, так он раздражен от рождения. Однако он вполне вежливо спросил, это ли номер мистера Вулфа, объяснил, что его зовут мистер Лиггетт, а его спутника — мистер Мальфи, и сказал, что хочет видеть мистера Вулфа. Я объяснил, что Вулф невероятно занят, тогда он торопливо вытащил из кармана конверт и вручил его мне. Я извинился, что вынужден держать их в холле, и вернулся в номер.

— Две особи мужского пола. Ваниль и жженый сахар. Хотят видеть вас.

Глаза Вулфа не отрывались от газет.

— Если бы один из них был мистер Вукчич, думаю, ты бы узнал его.

— Не Вукчич, нет, но вы ничего не говорили о письмах, и они вручили мне одно.

— Прочти.

Я распечатал письмо — оно было на простой бумаге — и прочел вслух.

Нью-Йорк

7 апреля 1937 г.

Дорогой мистер Вулф!

Это письмо передаст Вам мой друг Реймонд Лиггетт, управляющий и совладелец отеля «Черчилль». Он хотел просить у Вас совета и помощи и обратился за рекомендацией ко мне.

Надеюсь, Вы хорошо проводите время. Не ешьте слишком много и не забудьте приехать в Нью-Йорк, чтобы сделать нашу жизнь более приятной.

Ваш Бёрк Уильямсон.

— Ты сказал, седьмого апреля? — усмехнулся Вулф. — Это сегодня.

— Да, они летели на крыльях. Раньше это была лишь стилистическая фигура, а теперь — реальная жизнь. Мы их впустим?