Слепой. Один в темноте

– Педофил. Стараниями Фарино вместо причитавшейся ему пятерки получил год условно и, естественно, одним из первых выразил желание отдать последний долг покойному.

– Что ж, по крайней мере, в последовательности моему конкуренту не откажешь, – заметил Глеб.

– Ему во многом не откажешь. Проникнув в здание, этот негодяй набрался наглости лично пожать руку Вронскому и выразить соболезнования по поводу смерти ближайшего друга, после чего прямиком направился в клозет и вскрыл бачок, в котором, как ты понимаешь, вместо пистолета и всего прочего его поджидала химловушка.

– Не слишком оригинально, но весьма эффективно, – заметил Сиверов.

– Ты слушай. Что за манера – перебивать старших? Так вот, этот ловкач, как показала установленная там же камера наблюдения, ухитрился увернуться от краски. Говорят, почти не забрызгался.

– Вот это реакция! – искренне восхитился Глеб.

– Реакция фантастическая, – согласился генерал. – Да и подготовку он, судя по всему, получил очень неплохую. Ни секунды колебания, ни малейшей заминки! Стащил с себя забрызганную куртку и сиганул в окошко. Внизу его, конечно, ждали – двое непосредственно под окном, во внутреннем дворике, и еще двое сразу за воротами. Итого, как ты понимаешь, четверо. Так вот, из этих четверых двое сейчас находятся в больнице, причем один в состоянии средней тяжести, и еще один бюллетенит дома. Мошонка у него, должно быть, похожа на пару баскетбольных мячей в маленькой фиолетовой авоське…

– Вы и туда успели заглянуть?! – весело изумился Слепой.

– Туда я не заглядывал, – строго возразил Федор Филиппович, – но видеть подобные вещи мне, не скрою, доводилось. Так что я очень живо представляю, как это должно выглядеть.

– Немножко неспортивно, – заметил Сиверов, – но победителей не судят. Ушел?

– Ушел, – кивнул генерал. – Стреляли, не попали, погнались по улице, а он как в воду канул…

– Ай, молодец!

– Чему ты, собственно, радуешься? – спросил Потапчук.

– Ну, – пожал плечами Глеб, – после всего, что я узнал о Вронском, любой, кто пытается вколотить его в землю по самую макушку, для меня друг, товарищ и брат. Как минимум, единомышленник. Как же не радоваться, что он ушел?

– Ну и дурак, – нагрубил ему Федор Филиппович. – Попытка сорвалась, служба безопасности Вронского стоит на ушах, его личная охрана удвоена, если не утроена, известный нам алгоритм перемещений, естественно, изменен, а новый неизвестен… Сволочь он, а не единомышленник! Вредитель. Ну, вот что ты теперь намерен предпринять?

– Выполнять задание. А как – придумаем, – с уверенностью, которой не испытывал, бодро отрапортовал Глеб. – Во всяком случае, – не кривя душой, добавил он, – это задание я намерен выполнить, даже если вы его отмените.

– При твоей работе эмоции – не лучший советчик, – сдержанно напомнил генерал. – Впрочем, дело твое, тем более что отменять задание пока никто не собирается. Ну, а как твой тур по местам захоронений? Удалось что-нибудь узнать?

– Кое-что удалось, – не отказав себе в удовольствии слегка спародировать начальство, ответил Слепой. – Я нашел могилы Тороповых и получил подтверждение, правда, косвенное, того, что Валерий Торопов жив и не забыл, кто он такой. Могилы ухожены, и не просто ухожены, а любовно. Уверен, если бы этот уход, скажем, оплачивал Вронский, все выглядело бы куда богаче, помпезнее и… ну, бездушнее, что ли. По стандарту, по прейскуранту, понимаете? А там все сделано очень скромно, но с большой любовью и старанием…

– Я понял, – нетерпеливо перебил его генерал. – Это все?

– Не совсем, – усмехнулся Глеб. – Похоже на то, что Вронский сообразил, откуда ветер дует, еще раньше нас.

– Было бы странно, если бы он не сообразил, – сказал Федор Филиппович. – Племянник-то его!

…Глеб Сиверов придерживался на этот счет точно такого же мнения. При всей своей фантастичности версия о мести, которая, как хороший коньяк, вызревала в закупоренном сосуде на протяжении почти двадцати лет, среди прочих версий просто не могла не прийти в светлую голову Александра Леонидовича Вронского, когда тот размышлял о причинах столь жестокой расправы над своим ближайшим другом и личным адвокатом. Уж он-то, как никто, знал, что у племянника, коль скоро тот решил воскреснуть, найдется, о чем поговорить с дядюшкой!

Знал это, вероятнее всего, и начальник службы безопасности Кривошеин. Как опытный разведчик и старательный, не упускающий ни одной мелочи работник он наверняка постарался выяснить о своем работодателе все, что возможно. Связи у него обширные, методы отработаны до автоматизма, так что уже к исходу первого месяца работы Кривошеина на новом месте у Вронского вряд ли остались от него хоть какие-то секреты. Если они вообще когда-нибудь были…