Слепой. Обратной дороги нет

Он подался вперед, нащупывая под панелью провода зажигания. В то же время Глеб взглянул вверх и уперся в уголок какой-то картонки, торчавший из-за солнцезащитного козырька над местом водителя. Оставив в покое провода, Сиверов поднял руку и опустил козырек. Оттуда, к его немалому удивлению, выпали не только техпаспорт и даже сертификат о прохождении технического осмотра, но и ключи на брелоке с изображением фирменного значка «ВАЗа».

«Недурно, – подумал Глеб, левой рукой вставляя ключ в замок зажигания, а правой поднося поближе к глазам захватанный грязными пальцами техпаспорт. Машина была зарегистрирована на имя какого-то Григория Данченко, жителя Днепропетровска. – Все не могло бы сложиться удачнее, даже если бы машину подогнали сюда по моей просьбе. Чудеса, да и только!»

Двигатель «семерки» ожил с видимой неохотой и сразу же заревел так, словно нарочно пытался привлечь к себе побольше внимания. Состояние глушителя явно было далеко от идеального, зато бензина оказалось почти половина бака. Хрустя мелким мусором и сухими ветками, машина покинула заросшую бурьяном обочину и, тарахтя, как пустое ведро, покатилась вдоль улицы.

Проехав метров двести, Глеб спохватился и нажал на тормоз. Ощупав обвязанный вокруг пояса комбинезон, он отыскал характерное уплотнение прямоугольной формы и надорвал слабо зашитый шов. Когда генерал Потапчук предложил ему взять с собой украинский паспорт и украинское же водительское удостоверение, Слепой подумал, что Федор Филиппович перестраховывается, однако спорить не стал. Теперь выяснялось, что генерал будто в воду глядел. Впрочем, кто его знает? Может, и глядел…

Сунув за козырек паспорт и права вместе с документами на машину, он снова включил передачу. На окраине города его остановили и проверили документы. Глеб во время этой процедуры слегка напрягся, но все прошло гладко. У милиционеров, конечно, имелось описание сбежавшего преступника, но под это описание, к счастью, отлично подходило никак не меньше трети взрослого мужского населения Украины. К тому же никто не мог ожидать, что выпрыгнувший на ходу из машины и давший стрекача через поле русский дальнобойщик окажется настолько предусмотрительным, что заранее обзаведется самыми настоящими украинскими документами.

Получая назад свои права, Глеб поинтересовался у инспектора, где здесь можно искупаться. Мент, у которого лицо так и лоснилось от пота, а по рубашке из-под бронежилета расползались предательские темные пятна, отнесся к такому вопросу с полным пониманием и подробно объяснил ему, как добраться до пригородного пляжа на реке Остер. Поблагодарив, Сиверов отправился прямиком туда.

Так называемый пляж представлял собой вытоптанный ногами и колесами плоский травянистый бережок, на котором, несмотря на ранний час, уже стояли три машины и дымился, вяло пожирая сырые ивовые ветки, небольшой костерок. Река весело блестела на солнце неширокой полоской воды, противоположный берег зарос камышом и ивами. Возле самой кромки берега стояла белая «таврия»; хозяин, загорелый жилистый дядька с блестящей лысиной и круглым, заросшим седым волосом, пивным животом, поливал своего железного коня из пластмассового ведерка и тер щеткой, позволяя грязной воде беспрепятственно стекать на землю, а оттуда обратно в реку. На нем были цветастые семейные трусы, да и вообще пляжная мода здесь, как сразу заметил Глеб, отличалась большой демократичностью. Это было очень кстати, поскольку его собственные плавки остались в сумке, которую в данный момент скорее всего уже не в первый и далеко не в последний раз тщательно осматривали черниговские менты.

Возле костерка было расстелено большое покрывало, исполнявшее роль не столько лежбища, сколько скатерти-самобранки. Основная масса участников предстоящего пикника плескалась в реке; у костра осталась только необъятных размеров дама в широкой панаме, белых трусах и черном атласном бюстгальтере, которая, позвякивая посудой и что-то напевая себе под нос, возилась, расставляя кастрюльки, баночки и тарелки. Покончив с этим важным делом, она принялась нанизывать на шампуры капающие соком куски аппетитнейшей свинины, перемежая их, как водится, колечками маринованного лука, помидорчиками и прочей вкуснятиной – какой именно, Глеб не разглядел.

Некоторое время он сидел за рулем, не в силах отвести взгляд от этого зрелища. В голове один за другим рождались безумные планы похищения разложенных на покрывале кулинарных сокровищ; спохватившись, Глеб сглотнул набежавшую слюну и принялся раздеваться.

Серый комбинезон, скатав в тугой комок, он засунул под сиденье. Трава колола отвыкшие от хождения босиком ступни, когда Слепой спускался по косогору к пляжу. Он искупался, получив от этого процесса массу удовольствия, а потом присел в сторонке и стал любоваться пейзажем.