Слепой. Обратной дороги нет

Вслед за трейлером скатившись в кювет, Глеб на секунду затаился, оценивая ситуацию, а потом на четвереньках вскарабкался по пологому откосу и, пригибаясь, бросился в темноту. На шоссе орали, матерились и размахивали ручными фонарями, но стрельбы не было, из чего следовало, что его бегства пока никто не заметил – никто, кроме, разумеется, Всеволода Витальевича. Вряд ли этот кретин сильно пострадал во время аварии, так что Глебу следовало поторапливаться.

Он припустил через поле, понемногу забирая влево. Через некоторое время огни милицейских мигалок оказались по правую руку от него, затем сместились назад и понемногу растворились в предутренних сумерках. Сиверов бежал, перепрыгивая через кочки и промоины, стремясь до света уйти как можно дальше от злополучного перекрестка.

Через час с небольшим, когда над восточным горизонтом уже показался ослепительно яркий краешек солнечного диска, Глеб увидел впереди фонари, зелень садов и белые стены мазанок, означавшие, что он достиг окраины Нежина – родины знаменитых на весь бывший Советский Союз огурцов.

Глава 13

Высшая сила, в незапамятные времена взявшаяся за преобразование хаоса в порядок, разбросавшая в пустоте звезды и планеты и засеявшая их жизнью, действовала, если судить по результату, не слишком разумно, а заодно была наделена недюжинным, хотя и довольно своеобразным чувством юмора. Создатель всего сущего, видимо, был-таки славянином, ибо только славянин, имея потребность, скажем, завинтить шуруп, для экономии времени забьет его молотком, а на вопрос, не знает ли он, для чего на головке шурупа сделана прорезь, уверенно ответит: «Чтобы молоток не соскальзывал!» И только славянин, заметив, что штуковина, которую он присобачил подобным образом, укреплена криво, и осознав, что теперь ее зубами не оторвешь, добавит к вышесказанному что-нибудь вроде: «А, сойдет для сельской местности!» – и отправится отдыхать с чувством выполненного долга.

Тому, кто с этим не согласен, следует повнимательнее присмотреться к миру, который его окружает, и кардинально изменить свое ошибочное мнение.

Взять, к примеру, вероятности. Общеизвестно, что неприятные события случаются с людьми гораздо чаще, чем приятные; сие означает, что вероятность неприятного события выше, чем приятного. Вероятность того, что к власти в том или ином государстве придет человек скромный, честный, добрый, интеллигентный и т. п., предельно близка к нулю, потому что такого человека сожрут в самом начале восхождения на политический Олимп, буквально на первых же шагах. А если не сожрут, то по дороге к вершине он незаметно для себя превратится в такую же сволочь, как и прочие властители.

Вероятность того, что человек, сорвавшийся с балкона девятого этажа, расшибется в лепешку, равна почти ста процентам, а в том, что, сорвавшись с упомянутого балкона, он полетит не вверх, а вниз, можно не сомневаться.

Вероятность того, что обворованный на одном из московских вокзалов чудак из глухой провинции, осматривая тротуар под ногами в глупой надежде отыскать бумажник, который, как ему кажется, он обронил, угодит под колеса какого-нибудь джипа с пьяным бандитом за рулем, значительно выше, чем вероятность найти хотя бы сторублевую купюру.

Но если богатый промышленник вдруг жертвует все свои деньги на благотворительность и удаляется в монастырь замаливать грехи (а проведенная по настоянию взбешенных наследников психиатрическая экспертиза признает его полностью вменяемым); если ребенок, вывалившийся из окна на девятом этаже, с плачем бежит к не заметившей его исчезновения маме, чтобы показать оцарапанную при падении коленку; если провинциальный болван находит-таки посреди людной московской улицы бумажник – не чужой, а свой, случайно потерянный карманником через две минуты после совершения кражи, нетронутый, со всеми деньгами, документами и обратным билетом; если случается еще что-нибудь столь же приятное, сколь и маловероятное, – очевидцы данного происшествия – те, кто оказался в состоянии поверить собственным глазам, – принимаются растерянно лопотать о чуде.

А чуда никакого не было. Просто кому-то выпал счастливый случай – тот самый, один на миллион.

Вообще, если поразмыслить, это чистая статистика: кто чаще испытывает судьбу, тот в конце концов этот счастливый шанс и выигрывает. Другое дело, что людям сплошь и рядом не хватает жизни, чтобы перебрать все варианты, перепробовать все шансы и, пройдя сквозь девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять неудач, стать объектом чуда.