Слепой. Обратной дороги нет

Милицейская «девяносто девятая» с бортовым номером сто шестьдесят два, отчетливо выделявшимся на темно-синей крышке багажника, включила белые огни заднего хода и одним быстрым, плавным рывком попятилась, остановившись буквально в каком-нибудь полуметре от переднего бампера грузовика. В лица ударил отраженный ее боковыми зеркалами яркий свет фар; Всеволод Витальевич передвинул рычажок, и этот ослепительный блеск сменился тусклым свечением габаритных огней.

Передние дверцы «Лады» одновременно распахнулись, и на дорогу выбрались два человека. Один из них был одет в милицейскую форму с белой портупеей и светоотражающими нашивками на плечах, которая была ему велика размера на три и висела мешком; на другом были потертые джинсы и майка без рукавов, открывавшая мускулистые смуглые руки.

– Что это они затеяли? – изумился Всеволод Витальевич, разглядев в руках у милиционеров короткоствольные автоматы Калашникова.

– А черт их разберет, – равнодушно откликнулся Глеб, как бы между делом распуская застежку комбинезона и кладя за пазуху правую руку.

– Что-то они не то городят, – растерянно заметил Всеволод Витальевич, вертя ручку стеклоподъемника. – Что-то они, похоже, перепутали…

Опустить стекло до конца он не успел: милиционер с погонами старшего лейтенанта, подойдя к кабине, сильно рванул на себя дверь и сразу же навел на водителя свой куцый, но от этого не менее смертоносный автомат.

– Выходить на дорога, класть руки голова! – довольно невразумительно скомандовал он, зверски коверкая русские слова.

Всеволод Витальевич тем не менее прекрасно его понял. Как загипнотизированный, глядя в дуло автомата, он полез из кабины. Глеб не торопился следовать его примеру, предпочитая немного подождать.

Ждал он не напрасно. В следующую секунду автоматчик в штатском, подойдя к кабине с другой стороны, распахнул правую дверцу. Сиверов помог ему, что было сил саданув по двери ногой. Раздался глухой стук; автоматчик с невнятным возгласом отлетел в сторону, едва устояв на ногах. Восемнадцатизарядная «гюрза», как живая, прыгнула Глебу в ладонь; он выстрелил по маячившей на обочине темной фигуре, выскочил из кабины и сразу же упал на землю.

Приглушенного света фар и красного сияния задних габаритных огней милицейской машины было ему вполне достаточно, чтобы сориентироваться. «Гюрза» звонко бахнула еще раз, озарив мрачной оранжевой вспышкой пыльное днище грузовика. Человек в милицейской форме вскрикнул и рухнул на асфальт, инстинктивно схватившись за раздробленную пулей лодыжку. Глеб снова выстрелил, человек замолчал и замер, оставшись лежать на обочине скомканным узлом милицейского обмундирования.

Все было кончено в считаные секунды. Двигатель грузовика продолжал урчать на холостых оборотах; милицейская машина неслышно вторила ему, толчками выплевывая из выхлопной трубы легкий дымок, который красиво клубился, подсвеченный фарами «мерседеса» и ее рубиновыми габаритными огнями. Проблесковый маячок по-прежнему разбрасывал стрелы красного и синего света, заставляя тени на обочине вздрагивать и корчиться.

Глеб встал, отряхнул колени и не спеша обошел кабину спереди. Здесь он обнаружил целого и невредимого Всеволода Витальевича, который стоял согнувшись пополам и упираясь одной рукой в решетку радиатора. Водителя мучительно рвало, его поздний ужин неаппетитными комками стекал по бамперу грузовика, пачкая номерной знак.

– За езду с грязными номерами можно схлопотать приличный штраф, – сказал ему Глеб.

Ответом ему был новый утробный звук, вскоре перешедший в надрывный кашель. Оставив напарника наедине с его взбунтовавшимся желудком, Сиверов вышел на дорогу, огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, взял под мышки тело так называемого милиционера. Оттащив его к кювету, Слепой опустил труп на землю и проверил карманы. Там было много всякой всячины, но он взял только служебное удостоверение. Сунув твердые коленкоровые корочки в карман, Глеб с пистолетом в руке подошел ко второму телу. Автоматчик в штатском тоже был мертв, пуля прошла чуть выше левого виска, и теперь он лежал на каменистой обочине лицом вниз, накрыв своим телом короткоствольный милицейский автомат.

Наклонившись, Сиверов похлопал его по карманам джинсов. Была там расплющенная в блин полупустая пачка сигарет, одноразовая зажигалка китайского производства, дешевый перочинный ножик с пружинным лезвием, тоже китайский, годный только на то, чтобы пугать нервных дамочек в подворотне. Еще там были деревянные четки, которые Глеб, в отличие от всего остального, решил прихватить с собой.

Документов при убитом не оказалось. Уже собираясь уходить, Сиверов заметил, что из заднего кармана джинсов выпала какая-то мятая бумажка, вытащенная им, по всей видимости, заодно с сигаретами. Уверенный, что это просто случайный клочок мусора, вроде товарного чека из магазина, Глеб все же поднял ее, развернул и беззвучно присвистнул: на бумажке шариковой ручкой было аккуратно выведено «162», а ниже красовался набор цифр и букв, полностью совпадавший с номерным знаком милицейской машины.