Слепой. Обратной дороги нет

Мысленно упрекая Льва Борисовича, который чуток запоздал со своим подарком и заставил испортить хорошую, нужную в хозяйстве вещь, Тарасюк подошел к обрыву, стал к нему боком, поплотнее уперся ногой и, раскачав пудовый узел, бросил его вниз. В воздух поднялся фонтан мутных брызг; всплеска Степан Денисович не расслышал за шумом волны, а в следующее мгновение неспокойная поверхность моря выглядела так, словно ничего не произошло.

Глава 9

Милицейский «ВАЗ-21099» пересек городскую черту Чернигова и взял курс на Полтаву. Не доезжая Нежина «девяносто девятой» предстояло свернуть на трассу Е381, чтобы достичь пункта пограничного контроля на украинско-российской границе. Там экипажу патрульного автомобиля надлежало встретить, принять под охрану и сопроводить до Ильичевска трейлер с особо ценным грузом – насколько понял старший лейтенант Черняк, с картинами аж из самой Третьяковской галереи, которые неугомонные москали волокли к черту на рога, в Италию.

Старший лейтенант был мрачен, как грозовая туча. Перспектива за здорово живешь прокатиться взад-вперед через всю Украину, сопровождая каких-то москалей, радовала его не больше, чем необходимость визита, скажем, к проктологу. В другое время Андрей Черняк нипочем не взялся бы за такую пыльную работенку. Но на позапрошлой неделе старшему лейтенанту не повезло: он попался на получении так называемой взятки от водителя и до сих пор ходил под шахом – или, как говорили в части, где он когда-то проходил срочную службу, «в зарубе».

Конечно, фуры с ценными грузами Черняку случалось сопровождать и раньше, но сегодняшнее задание его просто бесило. Такое могли придумать только москали, больше никто. Вот же бестолковый народ! Таскают эти свои картины туда-сюда, людей от дела отвлекают, как будто эта мазня действительно кому-то нужна! Как будто ее, мазню эту, кто-то еще не видел. Ну, невтерпеж вам похвастаться, так пошлите, мать вашу, альбом с репродукциями! Дешево и сердито. А главное, безопасно. И милицейское сопровождение такой посылке не требуется.

А то придумали, понимаешь, игру – из дерьма коников лепить. Груз у них, видишь ли, ценный, требует особых условий хранения, особого, понимаешь, микроклимата. И при этом они, бараны, отправляют свой ценный груз не по воздуху и даже не сушей, а морем! Чтобы, значит, поменьше в очередях на таможнях торчать. Очень мило! Ну а если шторм, тогда как? Да и без шторма морской воздух для их драгоценных картин, считай, верная погибель.

Собственно, судьба каких-то там картин Андрея Черняка волновала в самую последнюю очередь. В конце концов, это их, москалей, картины, так пускай у них голова и болит. Могут свои картины хоть с кашей съесть, если подопрет такая охота. Вопрос в другом: при чем тут Андрей Черняк? Почему он должен за чужую дурость расплачиваться? И это вместо того, чтобы сидеть в машине на уютном перекрестке и ждать, пока Зубко, напарник, со своим радаром приведет на суд и расправу очередного лихача. Погода – загляденье, ни холодно, ни жарко, дорожные условия идеальные, птички поют, травка зеленеет, и каждому нормальному водителю не терпится вдавить газ до пола и поглядеть, на что способна его телега… Это ж не работа, а сплошное удовольствие! А тут пили до самой, пропади она пропадом, Одессы, жги бензин, трать впустую свое драгоценное время…

А тут еще жена. Ей, дуре, что ни говори, как ни объясняй, она, знай, гнет свое: как же, мол, командировка! Знаем мы эти командировки. По бабам твоя командировка, вот и весь сказ.

А хотя бы и по бабам. Ты на себя в зеркало посмотри, корова, а потом мужа упрекай, что он налево ходит! Девятнадцать лет, ни разу не рожала, а задница – что твоя двуспальная кровать, да и морда от нее недалеко ушла. Сала на боках столько, что племенная свиноматка позавидует, шеи, считай, и не осталось, физиономия прямо в пузо переходит, а туда же – ревновать! Сцены устраивать, истерики закатывать…

Черняк поглядел на часы, а потом на дорогу. Дорогу эту он знал как свои пять пальцев. До выезда на трассу Е381 оставалось еще километров тридцать. А если на развязке не свернуть налево, к границе, а пересечь трассу под прямым углом, то еще километров через десяток будет Нежин. Хорошее местечко Нежин. Огурцы там выращивают знаменитые, водку делают неплохую, и вообще…

Воспоминание о жене и ее вечных обвинениях в его адрес придало мыслям Черняка новое направление. Там, в Нежине, в беленой хатке на бывшей городской окраине, жила Марина – веселая и сговорчивая вдовушка двадцати пяти лет, черноглазая, стройная и такая ловкая в постели, что при воспоминании о ней по телу аж мурашки бегали. Они и сейчас пробежали от макушки вниз, до самых пяток, а потом вернулись обратно и на полпути сладко толкнулись в пах, в самое чувствительное местечко – в южную, так сказать, оконечность лейтенантского организма. Оконечность от этого толчка немедленно пробудилась и напомнила о себе: мол, служба службой, но и о личной жизни забывать не следует.