Следопыт Бероев

Догадка моя подтвердилась. Хохмач Тельнов «запустил пулю», что в Иркутск под видом научного сотрудника направлен ревизор – пройтись по следам Сванадзе и «провести зачистку»: довести до конца то, что не успела предыдущая группа.

– Дурак ты, боцман, и шутки твои дурацкие! – ругнулся я.

– Зато всё, что потребуешь, выдадут без звука, – как мог оправдался Игорёк. – Только и сам посторожись. Могут наружку пустить, а то и провокацию какую. Баб, к примеру, – сиротскую кроватку согреть. Сам знаешь!

«А то не знаю». – Я повесил трубку. Уныло глянул на себя в зеркало. Беззаботная поездка превращалась в экстрим-испытание.

В течение вечера в номер дважды стучали – сначала тихонько, потом требовательно. Но дверь я, хоть и с сожалением, не открыл.

Утром в фойе меня поджидал румяный с мороза Пал Евгеньич.

– Машина подана, – провозгласил он.

– Вижу, у руководства УВД много свободного времени, – не удержался я от сарказма. Теперь, когда узнал подоплёку, назойливое внимание хозяев начало раздражать. – Но сегодня напрасно побеспокоились. Оказывается, в облисполкоме проходит межведомственное совещание по браконьерству. Хочу обязательно побывать. Ваш водитель меня довезёт?

– Нас довезёт, – уточнил Пал Евгеньич. Несмотря на мои возражения, он настоял, что на совещание доставит меня лично.

– По долгу и зову, так сказать. Оставлять гостя без охраны – такого за нами не водится.

Кажется, под охраной полковник Шебардин понимал «конвой».

В облисполком мы приехали в начале одиннадцатого. Совещание как раз началось.

Переполненный актовый зал гудел – в ожидании драчки.

Редко бывает, чтоб противников настолько легко можно было различить, словно солдат враждующих армий.

В основном набилась разношёрстная публика, с багровым отливом на усатых и бородатых лицах, – егери, охотоведы, охотинспектора. В мешковатых костюмах, вероятно, извлечённых из дальних углов платяного шкафа, или в пиджаках, натянутых поверх джемперов. Многие просто – в свитерах, унтах. Те, кому не хватило мест, теснились вдоль стен.

Возле подоконников собралась молодёжь – должно быть, студенты и преподаватели сельхозинститута. Среди них я обнаружил и вчерашнюю Бирюсинку. Она что-то втолковывала сгрудившимся вкруг неё парням. Глазастая девчонка, в свою очередь, заметила меня и, к моему смущению, шутливо погрозила пальчиком.

Приглашённый совпартактив занял передние ряды. Подстриженные, гладко побритые, в костюмах с ромбами, орденами и планками, руководители районов и предприятий всем снисходительным, усмешливым видом показывали, что съехались, подчиняясь начальственному указанию. Но затеянное мероприятие полагают пустой тратой времени.

Будто дамбой отделили они ревущий поток от президиума.

В президиуме, за столом красного сукна, сидели несколько человек. В центре, с микрофоном под рукой, навис светло-русый, с проседью, одутловатый пятидесятилетний мужчина, с раздражением косившийся на трибуну. Над трибуной возвышался молодой долговязый очкарик с вздыбившимся воротничком накрахмаленной рубашки. Он что-то говорил. Но за общим гулом слабый его, пришепётывающий голос совершенно терялся. Пунцовый докладчик от этого сердился и бессмысленно щёлкал по барахлящему микрофону.

Когда мы вошли в зал, аудитория при виде полковника милиции выжидающе притихла.

Председатель собрания тоже увидел Шебардина, с удивлённым видом кивнул.

– Первый зампред облисполкома Портнягин. Курирует экологию, – шепнул мне Шебардин. – Слева от него – начальник управления охотничье-промыслового хозяйства области Вележной. Как раз тот, кто вам нужен. Сегодня он главный организатор.

Он помахал рукой. Узкоплечий человек с вытянутым вялым лицом кивнул в ответ.

– Можем пройти в президиум, – предложил Пал Евгеньич. Ответить я не успел, – получил тычок под бок. К нам пробралась Бирюсинка.

– Так ты, выходит, мент! – Она повела глазами на полковника милиции.

– Выходит, – признал я. Поспешил сменить тему. – Покажи своего Следопыта.

– Да вот нету, – уныло ответила Ксанка. – Ломаем-ломаем бошки. А без него как бы не замылили тему. Вот побожусь – замылят!

Гул меж тем вновь усилился. Портнягин пригасил его постукиваниями карандашика. Раздражённо обратился к докладчику:

– Ну, наука! Говорите, наконец!

– Так мы не молчим, только нас не слышат, – осторожно огрызнулся тот.

– И не услышат, если будешь шепелявить! – Портнягин заглянул в протокол. – Аспирант Каисин! Не соизволили хотя бы доцента прислать?

– Так это моя тема! – пискнул Каисин.

– Тема! У нас годовое совещание! Со всей области людей от дел оторвали. И – для чего, спрашивается? Можно было бы, казалось, подготовиться.

– Так вот у меня… – Каисин продемонстрировал сколотые листы. – Просто шумят все! И этот ещё! – Он в сердцах пристукнул микрофон.

Портнягин скосился на Вележного.

– Почему не явился директор ВНИИ?!

– Выехал с группой под Ангару. ЦБК опять сточные воды в Байкал спустил.

– Знаю. После обеда сам туда лечу. – Портнягин поморщился. – А почему не вижу ректора сельхоза?

– Сердечный приступ.