Слабак

Машина служила также лекторием отца, его кафедрой: он выглядел непривычно серьёзным, когда мы оставались там одни, высказывал своё мнение и всегда (когда никто не мог вмешаться или возразить ему) прямо давал советы.

Узнав подробности моего визита к доктору Даймонду, – поедая «бланкет де во», блюдо, которое никому не понравилось, – отец сообщил, что записал меня на приём к эндокринологу на Манхэттене. Это не значило, что он не доверяет мнению доктора Даймонда, просто ему хотелось получить подтверждение.

– Мы не будем ставить всё на твоего ортодонта или на доктора Даймонда. Поэтому хочу, чтобы ты сходил к доктору Энслеру для полного обследования. Друзья сообщили мне, что у него есть доступ к особому гормону роста. Думаю, стоит послушать, что он скажет, так ведь? – заявил отец, закончив речь вопросом, уверенный, что не понять его просто нельзя.

Я никогда раньше не слышал о докторе Энслере, и мне было всё равно, что тот может предложить. Лишь бы этот визит дал возможность посмотреть город да побыть наедине с отцом в машине.

– А что делают эндокринологи?

– Ну, не знаю, что делают другие эндокринологи, но гормон, найденный Энслером, может добавить тебе несколько лишних сантиметров. Ты ведь не откажешься от такого, правда?

– Конечно, нет, – с готовностью ответил я, не понимая, в чём подвох.

– Не то чтобы он сделает из тебя баскетболиста или что-то в этом роде, – произнёс отец и ухмыльнулся.

* * *

…Мои родители приезжали посмотреть, как я играю в баскетбольной команде Адамс, что считалась самой низкорослой в старшей школе. Большую часть времени я просто сидел на скамейке запасных, пока тренер не понял, что мои родители находятся в зале.

Тогда он нехотя произнёс:

– Уэллс, твоя очередь. Давай, удиви меня!

Пришлось стараться изо всех сил, но мяч казался тяжёлым, как пушечное ядро. Я сделал всего один бросок в сторону сетки, после чего тренер удалил меня на скамейку запасных.

Потом мама говорила:

– Джон, ты же очень старался, правда?

– Да, старался, – поспешил ответить я (настолько уверенно, насколько вообще это было возможно при подобных обстоятельствах).

Отец произнёс:

– Молодец! Какой дурацкий вид спорта, не правда ли?

* * *

– А как действует это лекарство? Его нужно принимать каждый день? – стал теребить я отца.

– Я не знаю, Джон. Нужно получить больше информации. Но говорят о нём много чего хорошего. И это всё, что я знаю.

Я представил Энслера темнолицым магом вуду, втыкающим в меня иглы и волшебным образом удлиняющим мой позвоночник голыми руками. Вот каких врачей знал папа!

Чтобы подчеркнуть своё мнение обо мне как о слишком худом, слишком низком и слишком неработоспособном человеке, папа начал называть меня «люфтменш», это слово на идише означает сочетание человека и воздуха: этакого мечтателя, человека, витающего в облаках.

– Вот, Джон, кто ты есть! – восклицал отец, как будто эти слова полностью отражали моё состояние. – Мальчик из воздуха. Такой лёгкий, что твои ноги едва касаются земли. Хотя даже не уверен, что ты знаешь, что такое земля. Как, знаешь? – спросил он, слегка опустив голову и глядя на меня карими глазами, полными сочувствия, хотя в них виднелись и ирония, и скептицизм.

– Люфтменш бродит с места на место, не оставляя следов. Так он поступал в прежние времена. Скользил по поверхности земли, как будто для него не существовало гравитации. Возможно, он и понятия не имел, что такое гравитация или зачем она нужна земле. У него не было ни работы, ни магазина. Поэтому он рассказывал истории, путешествуя из города в город, выдавая сплетни за правду.

Теперь меня постоянно называли люфтменш. Когда у меня начался скачок роста, то мои конечности выглядели плохо скоординированными, как будто я их не полностью контролировал. Поэтому я часто спотыкался в неожиданных местах – где, по мнению отца, споткнуться уже просто не обо что. И отец часто смеялся надо мной. Когда я увидел, как сильно он смеётся, то споткнулся снова, но на этот раз специально – как водевилист, оттачивающий своё ремесло. Отец смеялся, и я смеялся вместе с ним, но не потому, что это казалось смешным, я думал, что получается обмануть его: ведь он верит, что всё произошло случайно.

– Ну что, дашь Энслеру шанс? – спросил отец, возвращаясь к тому разговору со мной.

– Да, конечно. А что если он мне не понравится?

– Ну, об этом потом будем переживать, – сказал отец. – Только не забудь сходить на приём. Вся информация у Джо. – Он имел в виду секретаршу, которая работала на него и одновременно на дядю Пола.

Словно неся в руках переспелую сливу, Аттилио очень аккуратно поставил машину на место в гараже «Пан Ам Билдинг», а я самостоятельно спустился по эскалатору на главный этаж «Гранд Централ Терминал». Мама собиралась сесть на поезд позже и встретиться со мной возле кабинета врача. Но поскольку мне уже почти исполнилось тринадцать лет, решили, что я уже достаточно взрослый, чтобы провести несколько часов в городе и сходить в книжные и музыкальные магазины. Это как ничто другое оправдывало необходимость посещения врача, идти к которому у меня не было особого желания.