Скрытые глубины

Так кто же ее отправил? И почему на открытке Лили были поцелуи, а открытка Люка была пустой?

– Вы были очень близки с Лили? То есть у вас были сексуальные отношения, но вы общались? Вы думали, что хорошо ее знаете?

Впервые за все это время он смутился. Не мог подобрать правильные слова. Наконец он ответил очень просто:

– Я был ослеплен. Думал, что люблю ее. Какое-то время, по крайней мере. Да, дело было не только в сексе.

– Она рассказывала вам что-нибудь, что могло бы вывести на ее убийцу? Она была обеспокоена, напугана, встревожена?

– Она мало говорила о себе.

«Не было возможности», – подумала Вера.

– Незадолго до нашего расставания она говорила, что встречалась со старым другом. Кто-то, кого она знала по деревне, где выросла. Кажется, для нее это было важно. Она была одиночкой. У нее было немного настоящих друзей.

– Мужчина или женщина?

Бен Крейвен?

– Женщина, – он сделал паузу. – Дайте мне секунду, я вспомню, как ее звали. Имя, по крайней мере. Она работала медсестрой в Госпитале королевы Виктории. Кэт.

Вере потребовалось мгновение, чтобы осознать связь. Кэт Армстронг. Жена Джеффа. Мачеха Люка.

Глава тридцать третья

Вера встретилась с Кэт Армстронг в больнице. Ее смена только началась, и она была на совещании с персоналом дневной смены. Вера ждала у пункта медсестер и слышала доносящиеся из кабинета приглушенные голоса, сдержанный смех. Обход был закончен, и в отделении было тихо. Женщины в палатах смотрели телевизор или читали. Доносились обрывки разговоров. Дальше по коридору везли тележку с чаем. На подоконнике стояли печальные, поникшие на жаре букеты цветов. Вера никогда не лежала в больнице и знала, что ей бы это не понравилось. Не сама болезнь или боль, даже не отвратительная еда и отсутствие алкоголя. А потеря контроля. Не понравилось бы находиться во власти людей, которые знают о твоем теле больше, чем ты сама.

Совещание закончилось, и Кэт вышла в коридор. Она болтала с коллегой и не заметила Веру, которая сидела на оранжевом кресле, где обычно пациенты ожидают выписки.

– На пару слов, – сказала Вера. – Простите, что беспокою вас, но у нас появилась новая информация.

– Все в порядке?

Мгновение паники. Вера знала, что она думает о своей маленькой девочке.

– Да, ничего такого. Мы можем где-нибудь поговорить?

Кэт повернулась к немолодой добродушной женщине в сестринской форме и что-то прошептала.

– Мэгги сказала, что мы можем поговорить в ее кабинете.

Они сели в комнате, где проходило совещание. На столе стояла фотография – два маленьких мальчика у ворот фермы рядом с бородатым мужчиной в очках. Муж и дети той медсестры. К стене был прикреплен детский рисунок. Снова счастливые семьи.

– В чем дело? Вы нашли убийцу Люка?

Вера проигнорировала вопрос.

– Вы не сообщили, что знали Лили Марш.

– Вы не спрашивали.

– Когда я с вами разговаривала, милая, она еще была жива. Вы должны понимать, что это важно. Два убийства за одну неделю, и вы знали обе жертвы.

– Я не очень хорошо ее знала. То есть я просто подумала: «Какое странное совпадение». Я ничем не могу помочь вашему следствию.

Она казалась искренне озадаченной. Вера подумала, может, она слишком долго расследует преступления и устанавливает связи, которые не имеют значения, видит мотивы, которых нет. Какая-то странная паранойя, не допускающая никаких совпадений.

– Откуда вы ее знали?

– Мы вместе росли. То есть я, конечно, старше, но мы жили в одной деревне. Моя мама дружила с Филлис Марш. Знаете, как это бывает в таких местах. Они ходили вместе в школу, встречались в церкви, в Женском институте. Лили и я были у них единственными детьми. В итоге я стала присматривать за ней. В каком-то смысле мы были близки. Ей нравилось приходить в гости. Ну, знаете, как дети любят общаться с детьми постарше. Особенно девочки. И, возможно, во мне всегда было это чувство материнства. Мы перестали общаться, когда я переехала в город и начала работать здесь.

– Но недавно вы виделись с ней снова.

– Да.

– Как вы встретились?

– Она приходила в нашу больницу на прием. Думала, что беременна. Пару раз у нее не было месячных, но тест был отрицательный. Она хотела провериться. Я наткнулась на нее в лифте, когда она уже уходила.

– Разве по таким вопросам обращаются не к семейному врачу?

– Ей пришлось бы ждать приема. Почему-то она хотела знать немедленно.

– Она не была беременна, – сказала Вера. Это было утверждение, а не вопрос. Вскрытие показало однозначно. Она помнила, как патологоанатом сожалел о том, что Лили никогда не станет матерью, никогда не родит ребенка.

– Нет. И я видела, что она расстроена. Моя смена как раз закончилась, и я позвала ее выпить кофе. Опять это материнское чувство. Я должна научиться оставлять людей в покое.

– Она хотела ребенка?

– Отчаянно. Я сказала все, что обычно говорят в таких ситуациях. Что она молода. Что когда-нибудь это произойдет. И что лучше бы это случилось после того, как она окончит учебу. Но я видела, что все это ее не утешало.