Скользя во тьме

Лакман исчез за дверью, даже не заметив на своём кривом пути никакого Барриса. Фред мысленно пожелал ему удачи. И тут же подумал, что это малоподходящая линия поведения. Потому как гнида в зелёных очках так там и осталась.

Зато теперь и Фред был здесь. Хотя Фред получает всё лишь задним числом. Разве что, подумал он, разве что я стану гонять голокассеты в обратную сторону. Тогда я окажусь там первым. Мои ходы будут предшествовать ходам Барриса. Если он вообще решит для начала проделать что-то со мной.

А затем на передний план вышла другая сторона его головы — и заговорила с ним гораздо спокойнее, словно другое «я» с более простым сообщением насчёт того, как справиться с ситуацией.

«Первым делом, — сказало ему второе „я“, — надо завтра рано утром отправиться на Харбор, выкупить и забрать у слесаря чек. Сделай это в самом начале — прежде чем займёшься чем-то ещё. Пусть хоть там всё устаканится. А как с этим разделаешься, займись другими, более серьёзными вещами. Ага?» Ага, подумал он. Это наконец оторвёт меня от составления перечня ущерба. Именно отсюда следует начать.

Он принялся быстро крутить кассету вперёд, дальше и дальше, пока по счётчикам не вышло, что там должен демонстрироваться ночной дом, когда все спят. Так получался предлог закончить здесь свой рабочий день.

Свет по всему дому был выключен, сканеры работали на инфракрасном. Лакман лежал в постели у себя в комнате; Баррис у себя; Арктур у себя в комнате лежал рядом с тёлкой. Оба спали.

Так-так, подумал Фред, посмотрим. Конни, как там её. В наших компьютерных досье она проходит как тяжёлая наркоманка, приторговывающая собой и наркотиками. Первостатейная дрянь.

— Вообще-то за сексуальными связями твоего субъекта тебе наблюдать не обязательно, — заметил один из шифрокостюмов, немного постояв у него за спиной, а затем проходя дальше.

— Большое облегчение, — отозвался Фред, стоически наблюдая за двумя лежащими в постели фигурами; на самом деле его голова была занята предстоящим визитом к слесарю. — Всегда терпеть не мог…

— Очень приятно делать, — согласился шифрокостюм, — но не слишком приятно наблюдать.

Арктур спит, подумал Фред. Со своей шлюхой. Что ж, можно сворачиваться; когда проснутся, они ещё наверняка потрахаются — но на сегодня это уже всё.

Тем не менее он продолжал наблюдать. Вид спящего Боба Арктура… спит и спит, подумал он, час за часом. И тут Фред приметил кое-что, чего раньше не замечал. А ведь там не кто иная, как Донна Готорн! — подумал он. Там, в одной постели с Арктуром.

Это никак не вяжется, подумал Фред и потянулся переключить сканеры. Перекрутил плёнку назад, затем снова пустил вперёд. Боб Арктур с тёлкой, но не с Донной. С наркоманкой Конни! Он был прав. Эти двое лежали в постели бок о бок, оба спали.

А затем, прямо на глазах у Фреда, жёсткие черты лица Конни стали расплываться и перетекли в мягкие, нежные черты лица Донны Готорн.

Он снова отключил кассету. Просто сидел, озадаченный. Ничего не понимаю, подумал он. Это же… как там это называется? Типа наплыв! Киношная техника. Блин, что же это такое? Предварительная редакция для телепросмотра? Режиссёрская редакция, с использованием визуальных спецэффектов?

Фред снова прокрутил плёнку назад, затем пустил вперёд. Едва заметив изменение черт лица Конни, остановил воспроизведение, оставляя голограмму заполненной одним стоп-кадром.

Затем он покрутил увеличитель. Все остальные кубы отключились; из прежних восьми образовался один громадный. Единственная ночная сцена: неподвижно лежащий в постели Боб Арктур, а рядом с ним такая же неподвижная девушка.

Поднявшись со стула, Фред вошёл в голокуб, в трёхмерную проекцию, и встал рядом с постелью, чтобы внимательно рассмотреть лицо девушки.

Где-то на полпути, решил он. Ещё наполовину Конни; уже наполовину Донна. Пожалуй, мне лучше передать это в лабораторию, решил он; пусть займутся эксперты. Меня какой-то хитрой плёнкой отоварили.

Но кто? — задумался Фред. Выйдя из голокуба, он сжал его и восстановил восемь маленьких. Затем просто сел, размышляя.

Кто-то вставил туда фальшивую Донну. Наложил поверх Конни. Использовав технику наплыва, сфабриковал доказательство того, что Арктур спал с Донной Готорн. Зачем? Хороший специалист может проделать такое с аудио-и видеокассетой, а теперь, как выясняется, и с голокассетой. Довольно сложно, однако…

Если бы тут произошло включение-выключение, подумал Фред, остался бы только краткий фрагмент сканирования, показывающий Арктура в постели с девушкой, которую он, скорее всего, никогда в эту постель не затаскивал и никогда не затащит. Но вот она, эта сцена — здесь, на голокассете.

Или, возможно, тут визуальная помеха, электронный сбой. То, что у них «печатью» называется. Голопечать — из одного фрагмента кассеты в другой. Если кассета сидит слишком долго, если первоначальный уровень записи достаточно высок получается перекрёстная печать. Чёрт побери, подумал он. Эта штука впечатала сюда Донну из какого-то предыдущего или последующего фрагмента — возможно, из сцены в гостиной.