Скользя во тьме

Но почему Баррис просто не пошёл и не оплатил чек наличными? Ведь так кредитор уже вконец осатанел и стал названивать, а в итоге собрался отнести чек к окружному прокурору. Ничего, Арктур выяснит. На Барриса рухнет столько говна, что и пожаловаться некогда будет. Но что за манера, в которой Баррис разговаривал с уже разгневанным кредитором… ведь он хитроумно ввёл его в ещё большее бешенство, когда слесарь чёрт знает на что стал способен. Хуже того. Описание Баррисом своего «гриппа» было на самом деле описанием героиновых ломок, и это мог понять всякий, кто вообще способен был что-то понять. Итак, Баррис расписался в телефонном разговоре прозрачным намёком, что он тяжёлый торчок и нисколько об этом не сожалеет. Причём расписался как Боб Арктур.

Теперь слесарь узнал, что у него есть дебитор-торчок, выписавший ему липовый чек, которому всё по барабану и который не имеет ни малейшего желания как-то исправиться. Вероятно, торчок вёл себя так потому, что завернулся, выпал, спалил мозги на своей наркоте, после чего ему стало на всё насрать. А это было оскорбление всей честной Америки. Причём подлое и злонамеренное.

По сути, признание Барриса было прямой цитатой из стрёмного ультиматума Тимоти Лири истеблишменту и всем цивилам. И происходило это в Оранжевом округе. Полном бэрчистов и минитменов^{15}. С пистолетами. Высматривающих как раз такие проявления бесцеремонного хамства у бородатых торчков.

Баррис подставил Боба Арктура под зажигательную бомбу. В лучшем случае — арест за липовый чек, а в худшем — взрыв зажигательной бомбы или другая крупная ответная акция. Причём Арктур и понятия не имел, что его ожидает.

Почему? — задумался Фред. Он записал в отрывном блокноте идентификационный код этого фрагмента плёнки, а также код телефонного прослушивания. За что Баррис так подставляет Арктура? Что Арктур такого натворил? Должно быть, подумал Фред, Арктур не хило подпалил Баррису задницу. Ведь это откровенная месть. Мелочная и зловредная.

Этот Баррис, подумал он, просто уёбище. Он явно кому-то мраморное одеяло устраивает.

Один из шифрокостюмов в безопасной квартире оторвал его от самоанализа.

— Ты действительно этих парней знаешь? — Шифрокостюм указывал на временно пустые голомониторы перед Фредом. — Ты там, среди них, с секретным заданием?

— Ага, — кивнул Фред.

— Неплохо было бы как-то предупредить их о токсичности тех грибов, что этот клоун в зелёных очках предлагает. Можешь ты им это передать, не раскрываясь?

Другой соседний шифрокостюм добавил со своего вращающегося стула:

— Когда кого-то будет неудержимо тошнить, это скорее всего признак отравления грибами.

— Как со стрихнином? — спросил Фред. Тут в голове у него сверкнуло холодное откровение — пошёл перезапуск дня Собачьего Дерьма и Кимберли Хокинс, когда его тошнило в машине после того, как…

Его. Тошнило. Его.

— Я скажу Арктуру, — пробормотал он. — Ему я смогу это выложить. Чтобы он ничего на мой счёт не вообразил. Он тупой.

— И на вид тоже урод — заметил один из шифрокостюмов. — Это тот, который входил в дом? Весь сгорбленный и опущенный?

— Ага, — подтвердил Фред и крутанулся обратно к голосканерам. Чёрт возьми, подумал он, в тот день Баррис дал нам колёса на обочине… и тут вдруг его мозги пошли в штопор, в двойные улёты, а потом раскололись на две половинки, ровно посередине. Следующее, что Фред понял — это что он стоит один в ванной комнате безопасной квартиры с чашкой воды в руке и полощет рот. Если как следует врубиться, подумал он, я Арктур. Я тот самый человек на сканерах, тот подозреваемый, которому Баррис подкладывал свинью своим завёрнутым телефонным разговором со слесарем. И в то же время я спрашивал: «Что Арктур такого натворил? За что Баррис так его подставляет?» Я весь в собачьем дерьме; у меня даже мозги в дерьме собачьем. Всё это не реально. Я этому не верю, наблюдая за собой, за Фредом… ведь там Фред без шифрокостюма. Так вот, стало быть, как выглядит Фред без шифрокостюма!

И совсем недавно Фреда, похоже, чуть было не отоварили кусочками токсичных грибов, понял он. У него были все шансы не добраться сюда, до безопасной квартиры, чтобы запустить голосканеры. Но теперь он сюда добрался.

Теперь у Фреда был шанс. Правда, очень дохлый.

Чертовски безумную работёнку они мне дали, подумал Фред. Но если бы ею не занялся я, её бы проделали другие. И эти другие запросто бы напортачили. Они бы его упекли — упекли Арктура. Его бы выдали за вознаграждение; подложили бы ему наркоту и свинтили. Нет, подумал он, раз уж кто-то должен за этим домом наблюдать, пусть уж лучше это буду я — несмотря на все заморочки. Одна только защита тех ребят от злоебучего козла Барриса всё оправдывает.