Система

Когда троица выходит из столовой, Жулик в одиночестве хлебает остывший чай. Он не допустит в роте этой блядской демократии. Зря что ли он так долго ждал увольнения Шакамала? «Сейчас бить, бить и только бить. Бить каждого, кто усомнится в его авторитете. Если надо будет, Монтану и Медного тоже. А с этих духов шкуру нужно сдирать» – он скрипит зубами от тяжёлых мыслей.

Возвращаясь в роту, он решительно отпечатывает шаг. Правая рука в кармане брюк периодически нервно сжимается в кулак. На плацу зачем то выстроились курсанты. Три тёмно-зелёных прямоугольника, заполнили собой всю площадку. «Странно, сегодня же выходной» – думает Жулик. Обычно в выходные не бывает строевой. Ещё более странно то, что офицеров рядом не видно. Да их и не может быть. В субботу их на всё училище один, или два.

«ГОЛОС!»

Необычная команда внезапно доносится до уха Жулика.

И вдруг огромный строй из трёхсот человек взрывается лаем. Первые несколько лающих звука попадают в унисон, и это звучит странно и страшно.

«У- аффф! У-аффф! У-афф!» Потом тявканья распадаются, расщепляются и лай огромной собачьей своры несётся по плацу и эхом отбивается от огромной стены бетонного корпуса. Но стена, как будто тоже оживает и разражается ответным беспорядочным лаем из открытых окон. Бас породистых собак, звонкое тявканье пустолаек, разбавлено подвыванием и злобным рычанием. С каждой секундой лай становится увереннее, агрессивнее и веселее. Лай набирает силу.

Жулик останавливается, открыв рот. Вокруг него творится сумасшествие. Массовое помешательство, которое набирает обороты. Его ум пытается сказать: «Успокойся, не реагируй. Это просто прикол», но Жулик уже не слышит.

Он не слышит, что эти звуки издают люди, он слышит только их. Эти звуки! Всё его сознание заполняет только этот лай! Огромная свора собак и он один. Узкая тропинка в снегу вдоль высокого зелёного забора. Он пытается убежать, но ноги в валенках утопают в глубоком снегу. Он оглядывается и видит хищную ощерившуюся пасть первой собаки, за которой несётся свора. Она не остановится, не пощадит. Ей всё равно на умоляющие крики «Мама! Не надо! Пожалуйста!». Её слюнявая пасть клацает зубами совсем рядом, за спиной.

«Нужно уйти! Просто уйти» – опустив голову, он идёт вперёд. Всего двести метров до поворота за угол здания, а там уже подъезд и он спасён. Лай ударяет его в левое ухо, словно шквалистый ветер. Он пригибается и забирает правее, но лай сверху из здания бьёт по темечку так, что голова врастает в плечи. Лай иголками прокалывает спину, впивается в нервные окончания так, что сводит мышцы.

«Заткнитесь!» – пытается крикнуть он, но не слышит своего голоса. Лай преследует, его, сковывает движения, он вязнет в нём как в болоте. Всё это походит на кошмарный сон. Наконец он добирается до угла учебного корпуса. Ему бы только перевести дух, успокоиться, а дальше он разберётся со всем этим.

Рота обеспечения в две шеренги выстроена у входа в подъезд. Приближаясь, Жулик сбавляет шаг, а затем останавливается. Все они дружно лают. Пискляво заливается Ляшенко, угрюмым басом отрывисто лает Иванез, со смачным рыком, ощерившись по звериному лает Мармонов. Зажмурившись по щенячьи подвизгивает Аликин. Звуки не свойственные человеку, смешиваются, сливаются в единое целое, заполняют весь периметр училища и выплёскиваются за забор. В удивлении останавливаются прохожие. Молодые мамаши укачивают в колясках проснувшихся и разоравшихся младенцев. Застывший старик смотрит на отштукатуренный бетонный забор то снимая то одевая очки, как будто сквозь толщу бетона пытается увидеть, что же там происходит.

В каптёрке, прижав к ушам огромные наушники плеера, и уставив глаза в стену сидит капитан Томилов.

Лай не прекращается. Курсанты и солдаты, как заворожённые, продолжают издавать гортанные звериные звуки. Они чувствуют, как сливаются в одно целое, как образуют один мощный устрашающий звук. Они чувствуют огромную силу и неуязвимость, которую придаёт им этот звук. Теперь их не остановить. Они вошли в раж.

Жулик оказывается в самом центре этого кошмарного звука. Ему нужно предпринять всего лишь несколько простых действий: сделать несколько шагов, подойти к строю и начать ломать рёбра этим лающим псам одному за другим, пока не заткнутся все. Но он не может пошевелиться. Сейчас прямо здесь, на глазах десятков человек он может погибнуть. Его вот-вот начнёт бить истерика, и всё закончится тем, что он нассыт себе в штаны как тогда, возле того проклятого забора. И всё-таки он находит в себе силы действовать.

Переставляя ватные ноги, он быстро направляется к КПП и пропадает за его дверью. Лай не стихает, но теперь он звучит торжественно, победно. На плац выбегает лейтенант Корчагин, который сегодня дежурный по училищу. Корчагин в расстёгнутом кителе из под которого торчит жёлтая футболка, почему то в спортивных штанах и в домашних тапочках.

«Курсанты смирно!» – его голос захлёбывается в волне непрекращающегося звука. Лай продолжает грохотать, носиться над плацем, вдоль бетонных зданий учебных корпусов.